Бабу фыркнул и кивнул, и папа выложил на стол восьмерку червей. Пока дядя Джамшид ходил, отец посмотрел на меня и улыбнулся.
Улыбнулся.
Как будто чувствовал себя комфортно и хорошо, как дома.
Не понимаю, как ему это удавалось. Как он адаптировался к компании сразу всех мужчин семьи Бахрами, словно хамелеон.
Настоящий Сверхчеловек, вот он кто.
В кухне было слишком жарко. Когда солнце село, ветерок пропал, и теперь в окнах стоял душный воздух. Чайник на плите изрыгал пар, неумолимо, как Смауг Золотой.
Пока папа не видел, я схватил коттаб и быстро прошел мимо стола на задний двор.
Главная последовательность
Пахло чем-то сладким.
Жасмином.
Раньше я никогда не чувствовал запаха свежего цветущего жасмина. Аромат был сильным, но мягким, как флисовый плед. Мне нравится запах чая с ароматом жасмина в «Роуз Сити» («Драконья жемчужина с жасмином»), но он меркнет в сравнении с ароматом свежих цветов. Маму и Бабу посадили небольшие побеги вдоль периметра двора, в маленькие деревянные ящички, покрашенные в светло-голубой цвет.
Я подошел к одному из них и глубоко вдохнул. Грудь потяжелела, как будто на меня кто-то сбросил целую планету.
В доме вся моя семья сидела вокруг стола и играла в «Грача». Все разговаривали, но я не мог их понять. Танцевали танцы, которые давно привыкли танцевать друг с другом. Шутили, рассказывали истории, частью которых мне никогда не стать. Ели огурчики и пили дук, как подобает Настоящим Персам.
Даже папа умудрился как-то встроиться.
Я был здесь чужим.
– Дариуш?
Это был Сухраб.
– Что случилось?
Я вытер глаза и уперся взглядом в ботинки. Сухраб сполз вниз по стене рядом со мной и подтянул колени к груди.
– Ничего.
Сухраб больше не щурился.
Я и не замечал, какие у него большие глаза.
– Почему ты плачешь?
– Я не плачу, – сказал я, но в груди у меня все сжалось, и голос стал похож на лягушачье кваканье.
Сухраб подошел и толкнул меня плечом.
– Тебе кто-то что-то сказал?
Я покачал головой и ничего не ответил.
Сухраб сорвал цветок жасмина с ближайшего куста. Он крутил в руке маленькое соцветие и ждал, пока я заговорю.
– Просто тяжело, – произнес я. – Все друг друга знают. Все разговаривают на фарси. Все знают, какие танцы танцевать. А я…
– Ты забыл про Симин-ханум? – спросил Сухраб. – Как она рада, что ты приехал.
– И все-таки это не то же самое. Дядя Сохейл считает меня толстым. А дядя Джамшид говорит, что я не перс. Но отец мой им нравится. Он там с ними в «Грача» играет. – Я икнул. – Все во мне разочаровались.
– Дариуш. – Сухраб снова толкнул меня плечом.
– Я тут никому не нужен.