– Какого хрена тебя все это волнует? Ведь это полностью твоя заслуга, что мы здесь. Ты же сам мне все это навязал. Пошел ты к черту, Эндрю. Просто убирайся отсюда. Я больше никогда не хочу тебя видеть.
Он еще немного постоял, глядя в пол, а затем отправился к Робин. Я слышу его шаги, когда он поднимается по лестнице, и где-то вдалеке его голос. Робин складывает свою школьную форму и берет еще кое-какие вещи с собой. Я знаю, что она с минуты на минуту придет на кухню, чтобы попросить меня помочь ей в сборах. Потому что она сама никогда не сможет найти все, что ей понадобится. Я сижу как на иголках и жду, готовая прийти по ее зову в любой момент. Но этого так и не происходит.
Робин входит на кухню уже попрощаться со мной. Она выглядит такой радостно-рассеянной и взволнованной от перспективы провести целые выходные со своим отцом, что практически подпрыгивает при каждом своем шаге. Эндрю уходит, больше со мной не встречаясь, Робин скачет за ним по пятам. Остаток выходных я провожу в очень мрачном настроении.
Сегодня должно состояться первое судебное заседание. Я смываю с себя растрепанное настроение выходных и одеваюсь в свой строгий черный костюм. По крайней мере, сегодня с утра мне не придется иметь дело со всей этой суетой проводов Робин в школу. Я размышляю, не позвонить ли мне в школу, чтобы убедиться, что Эндрю действительно привел ее туда, а не скрылся с ней в неизвестном направлении. Но я беру себя в руки и решаю этого не делать. Мне обязательно позвонят из школы сами, если вдруг Робин не появится на занятиях. Я понимаю, что если Эндрю когда-нибудь снова переедет жить в Великобританию, то мне придется привыкнуть к тому, что они проводят время вместе.
Пройдя через охрану, я натыкаюсь в раздевалке на Барбару и вручаю ей отчет о проделанной на выходных работе.
– Как и предполагалось, абсолютно никаких доказательств связи между нашим клиентом и истцом нет, – говорю я. – Зато есть еще несколько случаев, когда она придумывала всякие истории, чтобы привлечь всеобщее внимание и произвести впечатление на своих друзей. Я даже сделала отдельный документ под названием «Вся ложь Фреи».
– Превосходно, – отвечает Барбара. – Ты отлично поработала. Сколько у тебя еще осталось папок с непрочитанными сообщениями?
– Еще одна, и все.
Мы с Барбарой стоим рядом перед зеркалом, завязывая специальные адвокатские воротники-жабо и натягивая на голову парики. Барбара старше меня на двадцать пять лет. Разница в возрасте между нами, конечно, заметна, но не слишком бросается в глаза.
Хорошо сохранилась, думаю я, глядя на нее. Наиболее заметные возрастные морщины на лице Барбары – это складки курильщика вокруг рта, выдающие эту ее пожизненную вредную привычку. От нее и сейчас пахнет табаком. Запах старого дыма проступает через ее кожу, накладываясь поверх аромата свежевыкуренных сигарет. Слой за слоем в течение многих лет… Женщина буквально насквозь пропиталась этим запахом, как копченая селедка. Парик Барбары тоже утратил былую новизну и пожелтел. В отличие от моего, который все еще свежий, белый и почти что неношенный. Барбара бросает на него косые взгляды через зеркало. Мы встречаемся глазами.