– что ты там делаешь? – однажды вечером спросил ян, словив ее в дверях.
– ну так, – неопределенно пожимала кира плечами. – болтаю.
– значит, так, – жестко сказал ян. – я тебе туда ходить не разрешаю, сыр этот ебаный ты есть прекращаешь, начинаешь нормально питаться и заниматься ребенком. ей, кстати, тоже туда нельзя.
– что нам еще нельзя? – спросила кира. – что нам тут всем еще, блядь, нельзя?
ян с удивлением посмотрел на жену. она глядела на него с яростью, от которой веяло холодом и козлиным душком. он тихо покачался на пятках и пошел обратно в кабинет. сел перед монитором, дрожащим курсором ткнул в черную жирную строчку во входящих, прочитал письмо, долго смотрел в экран. пошел на кухню, налил стакан выдохшегося от старости портвейна и закурил.
– кури на балконе, – раздраженно сказала кира.
– мы уезжаем, – сказал ян.
кира медленно опустилась на стул.
– когда? – спросила кира.
– через месяц. мне пришло подтверждение. осталась проверка службой безопасности, но это формальность. визы нам сделают за пару дней.
кира подперла лицо кулаком и принялась смотреть в окно.
– ты ничего не скажешь? – спросил ян.
– мы не поедем, – сказала кира.
ян уставился на жену.
– в каком смысле?
– в прямом.
– ага, – сказал ян. – это еще что за новости?
– ну почему новости. просто я уже не понимаю, чтобы что. чем там будет лучше? что мы будем делать? так же дома сидеть? я дома хочу сидеть дома. кому мы там нужны, кроме твоих рабовладельцев? там для нас ничего.
– а тут что? – тихо спросил ян.
– и тут ничего. но тут хоть наше ничего.
– так, – сказал ян. – я сейчас пойду этому майку с его липой их сраный сыр с героином в дупу запихаю. что они тебе там в голове накрутили?
– ничего не накрутили, отстань от них, нормальные люди.
– да что в них нормального? – заорал ян.
кира даже не пошевелилась.
– мы не поедем.
– оставайся, мы с соней поедем.
кира наконец посмотрела на мужа.
– ты не понял. мы все не поедем.
ян прыснул со смеху, забрал бутылку и ушел спать на диван.
если раньше дни тянулись, то сейчас они неслись кубарем, толкались локтями, слипаясь в промозглый ком из телефонных звонков (их вдруг стало очень много, больше, чем ян привык выносить), работы (ее вдруг тоже стало больше, чем обычно), сборов и суеты. суетился в основном ян, кира окончательно замкнулась и сидела целыми днями на стуле в кухне, изредка неохотно ела суп, который варил ян – преимущественно себе и дочери. готовить кира почти перестала, есть – тоже. сыра в доме больше не было.
за неделю до отъезда ян не смог найти паспорта, перерыл всю квартиру, заглянул даже на антресоли, где нашел казавшиеся потерянными навсегда собственные детские рисунки из художки. это было приятно, но с документами вопрос не решало.