Возрождение церковной жизни в Сибири. По страницам дневников архимандрита Серафима (Александра Егоровича Брыксина), в схиме Иринея (Крицак, Шалакин) - страница 50

Соглашаюсь. Но он уехал вперед на два дня, я — уж потом.

Получил на руки положенные документы и поехал в Алейск.

Приезжаю в 12 часов ночи, никто не встречает. Господи, куда теперь деваться? Я — в рясе, скуфейке и с крестом. Вдруг выбегают из-за поворота молодой паренёк лет 18, а за ним — две или три девчушки. И, запыхавшись, говорят:

— Отец Серафим, благословите.

Я сразу же смело благословляю. Попутно решаю в уме: это их послал о. Мисаил. Так оно и было. Сам он приболел, вот и послал их.

Паренёк — это его послушник и пономарь, а те — вроде певчие.

Добрались до места около часа ночи. Поговорили и улеглись спать. Утро мудренее вечера.

Церковь в честь великомученика Димитрия Солунского, г. Алейск

Назавтра готовлюсь к вечерней службе. Слава Богу, служу смело, правильно, да ещё и требы все исполняю. Вот и месяц проходит. Хочу уехать, но о. Мисаил ввиду своей болезни не отпускает. А тут на мою ли беду, не знаю, но пришла телеграмма о том, что Владыку снимают.

У о. Мисаила куда и болезнь девалась. Он быстро сел на поезд и — был таков.

Приезжает через три дня. Рассказывает, как прощались, сколько было пролито слёз. В конце разговора, рассмеявшись, вручает мне указ о временном исполнении обязанностей настоятеля. У меня чуть волосы дыбом не встали от этой новости. Ну, а куда деваться, ведь так получилось.

О. Мисаил задумал уехать с Владыкой, а о. Иннокентий струсил принимать настоятельство в городской местности.

— Между прочим, этот приход славился на всю епархию своими разбойническими делами, — поясняет о. Серафим. — Рассказывают, что прихожане здесь убили дьякона, священника избили, у второго сорвали крест, а третьего яйцами забросали в алтаре. Кошмар!

Но я как‑то не боялся этих случаев.

Мы проводили о. Мисаила. Народа на вокзале было столько, что по перрону не пройдешь. Зашёл он в вагон, а уж чемодан ему подавали через головы. Он же благословлял всех прямо из вагона.

Остался я один. Правда, ещё со мной был Володя — парень лет тридцати, которого принял о. Мисаил пономарём. Люди нас полюбили.

А тут ещё о. Мисаил, сказав прощальное слово, упомянул и обо мне:

— Смотрите, берегите и уважайте отца Серафима. Это мой бывший послушник, он — истинный служитель и последователь Христа. Он ещё молод. Юные годы его посвящены службе Богу и людям. Помогайте ему во всём. Любите. Да будут тогда пребывать среди вас мир и тишина.

Я — настоятель Свято-Дмитриевского храма. Вот я и настоятельствовал. Правда, хоть и недолго — всего четыре месяца, а столько событий произошло.

Служба у нас в Алейске всегда была торжественная. Пел хор из 12–15 человек. Прислужников было много. Бывало, как пойдем на вход, красота: все в стихарях. Вот впереди идёт Володя с подсвечником. За ним Витя — 12 лет, дальше Коля — 7 лет и Саша — 6 лет. Все — с подсвечниками. А народ радовался и благодарил Бога.