Мы выпили бутылку вина и вернулись в роту. Мой капитан пожал мне руку со словами: «Я в полном восторге». Я был просто ошеломлен. В Курбевуа нас ждал накрытый стол. Мой главный повар не скупился, и каждый получил по литру вина и 25 су. Дневная плата сержанта — 43 су, а капрала — 33 су. Все были очень счастливы.
На следующий день я вернулся к своим утомительным обязанностям. Я постоянно занимал делом своих пятьдесят новобранцев и наказанных. Как и прежде, я по вечерам брал уроки письма, не говоря уже о заботах о кухне и уборке казарм. И все у меня было хорошо. Я говорил себе: «Я уже почти маршал, а когда я постарею, я буду одним из ветеранов в своей казарме». Но я ошибался. Я еще не прошел и половины своего пути. Пока что я спал на ложе из роз, а их шипы терпеливо ждали своего часа.
Прибыло несколько гренадеров — чтобы пополнить собой полки, и занять места тех ветеранов, которые больше не могли сражаться. Были сформированы две роты. В них вошли те ветераны, которые были рады выполнять более легкие обязанности. Каждый день к нам приходили великолепно выглядевшие мужчины. Я занимался с ними строевой подготовкой, а наш адъютант-майор — тактикой. Они так быстро подтянули новобранцев, что спустя два месяца Император мог посмотреть на них. За их занятиями было очень приятно наблюдать. Они не сделали ни одной ошибки, и все они вернулись в свои полки как су-лейтенанты. Император спросил меня: «Знают ли они, как надо командовать?» «Да, Сир, знают и умеют». — «Пусть кто-нибудь из них первый выйдет вперед и покажет команды по обращению с оружием». Он был в восторге. «Вызовите второго, — сказал он. — пусть он двенадцать раз выстрелит. Прекрасно. Теперь № 10 из первой шеренги. Пусть покажет, как стрелять двумя шеренгами. Что ж, достаточно».
Я был очень рад, когда этот экзамен закончился. Он сказал адъютанту-майору: «Вы должны ускорит обучение новичков и изготовить патроны. Я пришлю вам три тонны пороха».
Затем он уехал в Сен-Клу. В течение последующих двух недель сотня человек под надзором адъютантов-майоров изготавливала патроны. Чтобы с ними ничего не произошло, обувь на них должна была быть без гвоздей. Каждые два часа им давали отдых и осматривали их ноги. Мы сделали сто тысяч пакетов, и как только они были готовы, на равнине Сен-Дени состоялись грандиозные военные учения. А также и несколько смотров в Тюильри, с многочисленной артиллерией, грузовыми фургонами и медицинскими повозками. Император открывал их, и стоя на колесе проверял, уложено ли в них все необходимое. Мсье Ларрей получил несколько замечаний. Инженеры тоже трепетали перед ним. С каждым днем становилось все более очевидным, что готовится большая война, но против кого — мы не знали. В конце апреля 1812 года мы получили приказ быть готовыми к маршу и проверить всю одежду и обувь. У каждого солдата в ранце лежали три пары обуви, три рубашки и полный комплект обмундирования.