Парень сбросил груз за коробками и прошел в избу, поправляя колпак.
— Поклонники ждут твой автограф, — усмехнулся Варданян, кивая на колонну. — Пряники я им уже роздал. Бесплатно. За ожидание. Буду подходить за автографом.
— Спасибо, — все еще ничего не понимая, ответил Зайкин, но встал на место друга и широко улыбнулся заждавшейся толпе.
Карина сверлила его взглядом сбоку, досадуя, что выяснять отношения пока не было времени. Очередь прирастала, хоть и уменьшилась. Они с Настеной работали в четыре руки. Варданян помогал на два фронта.
Игнатьева, Гога и Сиран не решались подходить на пике, потому что всем четверым в избе некогда было болтать. Зайкину и так приходилось поддерживать беседу с подписчиками и другими знакомыми. Встречались однокурсники, студенты с других курсов и факультетов, внеуниверситетские приятели. Все жаждали внимания. Часть Варданян перетягивал на себя, кого знал, но работалось все равно тяжело.
Наплыв затих только после обеда. Все вымотались. Настена присела на мини-холодильник. Варданян встал рядом, опершись сзади на него рукой, а вторую положив на бок. Зайкин развернул локоть на витрине. Карина упиралась бедром в кассу, а руки держала скрещенными под грудью.
— Что бы я без вас делала, ребят, спасибо, — с чувством проговорила она, устало улыбнувшись.
Варданян с Настеной тихо посмеялись.
— А ты блин… — цензурной лексики не хватило, чтобы докончить мысль.
Девушка дернулась в сторону Зайкина. Тот рефлекторно отпрыгнул, подняв невинные руки, и широко раскрыл слезливые глаза — опять таблетки от аллергии плохо помогали. Лишь бы не утопать в любимом синем, она опустила взгляд вниз на красный нос, затем на персиковые губы, которые сохранили на себе едва заметный слой розовой помады, — очевидный след недавнего поцелуя.
— Хоть бы рот вытер, — заметила Карина брезгливо и протянула ему большую упаковку влажных салфеток.
Парень средним пальцем коснулся нижней губы и размазал подушечкой помаду. Кончик языка чуть вытянулся наружу слизать чужеродный налет, но сразу спрятался.
Настена пронзила его укорительным взглядом, который быстро сменился недоумением — сначала поверила, потом засомневалась. Варданян тоже перевел кофейный взгляд на друга и спросил:
— Я думал, она улетела.
— Ну, не в космос же, — Зайкин грубо стер салфеткой розовый слой. — Тут лететь всего три часа.
Карина хмыкнула, а сама решила, что допросит его с пристрастием, когда они останутся наедине, хоть и не имела на это морального права и была уверена, что ничего не добьется. Он давно увиливал от прямого ответа, хоть и обещал все рассказать. Каждый раз сжимался от боли при упоминании бывшей, выворачивал шею, прятал глаза, принимал закрытую позу. Всем сердцем не желал делиться и не делился. Девушка не хотела давить, чувствуя щепетильность темы, но больше не могла сдерживаться.