В «конференц-зале» Дома Культуры установили кондиционеры на скорую руку, но что-то от жары они не спасают.
По третьему кругу проходимся по пункту 2.1.2.3.
Это камень преткновения, потому что Кулаков строить новый детский дом в случае возникновения трещин не хочет.
Он собирается его построить только, если здание окажется на грани разрушения.
То есть, когда поздно уже будет.
И у него есть основательные аргументы для защиты своей поправки.
Как и для пропавки в пункте 1.5.1.
Как и для поправки в пункте 3.1.
Которые он сейчас озвучивает беспрекословно уверенным тоном.
Мэр кивает. Егор задумчиво перечитывает кодекс. Преданные доберманы в костюмах важно поддакивают.
Я едва слышно вздыхаю, тщательно контролируя все, что выдаю.
Потому что Василий Кулаков меня обманул.
Он никакой не тупой в юридических вопросах. И тямки у него хватает на двоих.
Бес сделал вид, что профан, дабы я хуже подготовилась.
Сейчас убеждение в его недалекости кажется смехотворным. Этот человек завладел напрямую четвертью столицы. Лучшей четвертью. У него было время научиться что и как работает в таких делах.
Это я — тупица, что сделала выводы по четырем комментариям в каком-то доке.
Повторяю свои аргументы после его тщательно систематизированной речи. Хотя буква закона, скорее, на его стороне, чем на защите этической справедливости.
Мне попросту нужно вклинить мое условие в другой раздел обходным путем. Для этого нужно было подготовиться.
А что сделала я? Правильно, сидела грызла ногти в номере, обдумывая каждую секунду нашей последней встречи.
Так, то воспоминание отставить в сторону — навсегда.
От пункта 2.1.2.3 не отступаюсь, хотя формально он победил. И он ожидает мое буксование, потому что он как раз таки подготовился.
Теперь бес переключается на раздел 5, чтобы усыпить мою бдительность, да и Егора.
После произошедшего на парковке взглядами мы с Кулаком больше не встречаемся. Со стороны, наверно, выглядит как цирк-шапито.
Пока доберманы поют дифирамбы своему боссу, пролистываю ленту новостей.
Заметив фамилию Загродского, стараюсь удержать лицо. Хотя кровь леденеет. Столько времени прошло — а все равно леденеет. Как же мерзко. И от него, и от собственной трусости.
Загродский, оказывается, вернулся из Саудовской Аравии и снова на коне. Откладываю телефон в сторону.
Не факт, что наткнется на меня в одном городе. Тем более, я перееду туда, где такие мажоры не ходят. Но все равно — это близко. Когда он жил на Ближнем Востоке, я чувствовала себя в безопасности. Самое главное, всегда находится в людных местах. Он не посмеет…