— Преклоняюсь перед твоей находчивостью, Иван Григорич, — язвит Царев. — Все сказал? Выход у тебя за спиной. Не заблудишься.
Он отворачивается от Кайсарова, давая понять, что разговор окончен. Однако крестный Марьяны не спешит уходить. Наоборот, дожидается, пока к нему присоединится его спутница, задержавшаяся в коридоре ради стаканчика кофе.
Смотрим с ней друг на друга и обе теряем дар речи.
— Лиза? — первой приходит в себя она.
— Мама? — тем же ошарашенным тоном бормочу я.
В комнате повисает тишина. Исчезает шум больничного коридора. Только тиканье часов напоминает о времени.
Царев переключает все внимание на нас. Словесная перепалка с Кайсаровым прекращается.
— Это что, платье Яры? — спрашивает мама, разглядывая меня. — В котором она была на свадьбе?
Хмурюсь. Внутри все напрягается.
— Откуда ты знаешь про свадьбу? — Опускаю глаза. Но меня интересует не кофе в маминой руке, а кольцо на безымянном пальце. Не папино. Новое. С большим бриллиантом. — Так она была на твоей свадьбе?
Ноги вмиг немеют. Не верю, что Яська скрыла от меня такое! Она же моя сестра. Мы всегда делились секретами. Вместе объявили бойкот родителям. А теперь выясняется, что у меня за спиной она продолжала с ними общаться?!
— Мы с Иваном познакомились в прошлом году, — говорит мама. — Месяц назад поженились. Я знала, что вы с Ярой меня не поддержите. Не осмелилась вас приглашать. Яра узнала обо всем случайно. В своих бизнес кругах. Ее появление на свадьбе было настоящим сюрпризом. С тех пор мы общаемся. Я всегда спрашиваю у нее о тебе. Знаю о Валере…
— Замолчи, — шепчу я.
Мне становится душно. Слышать маму невыносимо. Возможно, я плохая дочь. Но она могла бы сообщить о своей свадьбе!
— Мне надо на воздух, — бросаю Цареву и быстрым шагом выхожу из кабинета.
— Лиза… — несется голос мамы мне в спину.
Но я не останавливаюсь. В груди колет. Почему со мной всегда все жестоки?!
Выбегаю на улицу, отхожу подальше от дверей и глубоко дышу. Сердце трепещет. Я должна поддерживать Царева, а в итоге сама впадаю в панику.
— Лиза, — мягко произносит он у меня над ухом. Берет осторожно за плечо, разворачивает и прижимает к своей груди. — Только не реви.
— Не буду, — бурчу ему в грудь и поедаю его сильный запах.
Цареву сейчас самому не сладко, а он помчался за мной, чтобы успокоить. Опять пополняет свою карму.
— Какой-то дурной сон. Кайсаров женат на твоей маме. Чем дольше живу, тем сильнее охреневаю от поворотов судьбы.
В его объятиях так тепло, что мне не хочется из них выбираться. Вечность бы тут стояла. Забывшись. Сбежав ото всех.