Самое забавное здесь то, что моя «Ляля» действительно хочет пряника, но попросить не может.
11 октября
О х о т с к о е м о р е
Оказывается, пятидневная стоянка в Корсакове была вынужденной. После шторма в днище судна была обнаружена трещина, и ее заваривали там, в воде, водолазы. Что-то не ладилось по-прежнему и в машине.
Вчера, часов в девять вечера, снялись наконец и пошли. Порт Корсаков, красивый с моря, как и всякий ночной порт, постепенно ушел за корму. Батя бодро, гибко, как молодой, взошел на свой мостик и даже вступил в разговоры с палубой.
— Дойдем! — пообещал он.
— Мы в бане не успели помыться, — пожаловались женщины.
— Ничего, не горюйте, в Охотском море дадим душ. Всех вымоем.
— Только не за бортом!
— А вот так в море шутить не надо. Никогда.
И вот мы в Охотском море, про которое рассказывалось столько страхов. Утром оно было таким, каким море вообще редко увидишь, — совершенно гладким, словно какое-нибудь лесное озеро. Было тепло и как-то мягко вокруг. Взошло солнце — стало даже жарко. И море по-прежнему оставалось мирным, тихим, красивым.
— Вот так бы пройти до места! — не перестают люди высказывать свои затаенные надежды.
Другие согласны на меньшее:
— Хотя бы еще сутки пройти хорошо, а там уж пусть бы и потрепало — в Петропавловске отдохнули б.
Наблюдали нырков, дельфинов, косаток с пилами на спинах.
Весь вечер мы с Леной и Николаем Густовым просидели на верхней палубе, на подветренной стороне. Вспоминали с Николаем войну, толковали о новых наших задачах в послевоенном мире… Как приятно было сознавать после войны, что самое главное дело сделано и что теперь все будет легче!
Легче-то легче, но все еще нелегко…
Жизнь на корабле идет своим чередом. Сегодня даже узнали кое-что из того, что делается в мире, и прежде всего — о подробностях и последствиях землетрясения в Ашхабаде. Страшная трагедия. Нам здесь стыдно жаловаться на что-нибудь.
Говорят, что из нашего твиндека забрали в изолятор женщину с ребенком, у нее как будто бы признаки тифа.
Отчаянно пахнут горшки под нарами.
А за бортом плещется несильная волна, под палубой вздрагивают и поворачиваются тяжелые мощные механизмы; когда стоишь возле люка, то даже слышно, как внизу что-то повизгивает. За кормой и возле бортов фосфоресцирует вода. Пароход идет все дальше и дальше, навстречу новым морям, новым дням, новым землям, новой жизни.
12 октября
Выходил ночью на палубу и еще раз смотрел на светящуюся у борта воду. Светлячков было очень много, вода кипела, и временами казалось, что она плавится и искрится зеленоватым светом. Красиво! Это зеленоватое свечение, рождаясь у движущегося борта, глубоко пронизывает прозрачную черную толщу ночной воды…