Елисеев заснул. Лена услышала его ровное дыхание. И подумала: "Милый..."
Он и вправду был милый, какой-то невзрослый. И вместе с тем - мужик, тяжелый и хмурый. Он дышал рядом и оттаивал ее, отогревал, как замерзшую птицу.
Незаметно, чуть-чуть, но все-таки оттаивал. Было не так больно вдыхать жизнь, не так разреженно, когда вдыхаешь, а не вдыхается.
Лена тоже заснула, и ей снилось, что она спит. Спит во сне. Двойное погружение.
Проснулись одновременно.
- Сколько времени? - испуганно спросил Елисеев.
Лена подняла руку к глазам.
- Час, - сказала она с удивлением, Они спали всего два часа, а казалось - сутки.
- Я хочу тебя раздеть, - сознался Елисеев. - Но боюсь напрягаться. У меня голова заболит. Разденься сама.
- Зачем я тебе? - спокойно спросила Лена-- Я старая и некрасивая. Есть молодые и красивые.
- Некрасивых женщин не бывает, - возразил Елисеев.
- А старые бывают.
- Желтый лист красивее зеленого. Я люблю осень. И в природе, и в людях.., Лена представила себе желто-багряный-дубовый лист и подумала: он действительно красивее зеленого. Во всяком случае - не хуже. Он - тоже лист.
- А еще я люблю старые рубашки, - говорил Елисеев. - Я их ношу по пять и по десять лет. И особенно хороши они бывают на грани: еще держатся, но завтра уже треснут. Расползутся.
- А почему мы шепчем? - спросила Лена.
Она вдруг заметила, что они разговаривают шепотом.
- Это близость...
Последние слова он произнес, лежа на ней. Как-то так получилось, что в процессе обсуждения он обнял и вытянулся на ней, и она услышала его тяжесть и тепло...
И подумала: неужели ЭТО еще есть в природе?
Его лицо было над ее лицом. Лене показалось: ом смеется, обнажая свои чистые, влажные, крупные зубы.
А потом поняла: он скалится. Как зверь. Или как дьявол.
А может, из него выглядывал зверь или дьявол.
Потом они лежали без сил. И он спросил так же, без сил:
- Ты меня любишь?
Лена произносила слова любви два раза в жизни. Один раз в семидесятом году, когда они с Андреем возвращались со съемки. Он отпустил такси, и они шли пешком по глубокому снегу. Она только получила квартиру в новостройке, и там лежали снега, как в тундре. И они шли. А потом остановились. И тогда она сказала первый раз в жизни. А второй раз - у гроба.
Когда прощалась и договаривалась о скорой встрече.
Оказаться в постели с первым встречным - это еще не предательство. В постели можно оказаться при определенных обстоятельствах. Но вот слова это совсем другое.
- Ты меня любишь? - настаивал Елисеев. Ему непременно было нужно, чтобы его любили.