Когда он вернулся из школы, котенок сидел на березе невдалеке от дома и мяукал. Шерсть на нем от холода встопорщилась (отчего казалась еще пышнее), глаза от голода расширились (отчего казались еще больше), одним словом он околдовал Гунара своей красотой, и тот ласково позвал: «Кис-кис-кис!» Однако киска только вякала и вниз не спускалась. Когда и повторные усилия заставить ее спуститься ни к чему не привели, Гунар помчался на ферму.
— Мама, на дереве сидит котеночек и не может сойти, — сообщил он.
— Ну и пускай сидит, — отвечала Айна 3.
— Но он так мяукает, — жалобно сказал Гунар.
— Ну и пускай мяукает, — отозвалась Айна 3.
— Но он такой хорошенький, — еще жалобней сказал Гунар.
— Ну и пускай хорошенький, — отрезала Айна З.
Тогда Гунар заревел.
— Ты заткнешься или нет?! — прикрикнула Айна З.
Однако Гунар ревел еще пуще. Он ревел все сильней и сильней, ревел до тех пор, пока Айна 3. не согласилась пойти с ним хотя бы посмотреть. И когда она увидела котенка, то с восторгом выдохнула:
— Да он же такой хорошенький!
— А я что говорил?! — ликующе вскричал Гунар.
Но котенок спускаться не желал и на призывные крики Айны 3., тогда она принесла приставную лестницу и сняла кошку с дерева.
— Возьмем ее к себе! — сияя, сказал Гунар, протягивая нетерпеливые руки к котенку.
Айна 3. вздохнула. Во-первых, потому что держать кота вовсе не собиралась (и подавно уж кошку). Во-вторых, потому что прекрасно знала, как быстро Гунару все надоедает («Весь в отца!» — подумала она) и как быстро надоест и этот найденыш. Но она не могла Гунару отказать, так как любила сына сильно и горячо, как любят сыновей только разведенные женщины. А, да пусть себе мальчишка потискает и потаскает, не бог весть какое добро, таких брысек каждую весну топят дюжинами!
Вечером кошка получила имя. Само собой разумеется не «Принцесса», и в ее дальнейшей судьбе оно не играло никакой роли. Впоследствии она его даже не помнила, так что от жизни у Айны и Гунара 3. у нее осталась на память только грыжа. Когда Айна 3. прощупала на животе кошки этот плод пылкой любви сына, она снова вздохнула и опять подумала: «Ну весь в отца, вот ей-богу!», а насчет килы поговорила с колхозным ветфельдшером, когда тот приехал на ферму лечить телят от диспепсии. И фельдшер сказал, что малоценных животных с грыжей — ликвидируют, а ценным можно сделать операцию.
— А платить за нее надо? — опасливо спросила Айна 3.
— А ты, Айна, как думала? Это же не колхозный теленок, которого я должен врачевать за зарплату, — отвечал ветеринар.
— Небось дорого? — спросила Айна 3. еще опасливей.