За этими безрадостными размышлениями он и не расслышал сразу, что к нему обращаются, желая узнать мнение королевского воеводы. Однако ответил твёрдо, уверенно:
– Я считаю, что надо послать войско на Тангкут-Сарай.
– Раз так, – сказал каменецкий князь, усмехаясь в бороду, – то тебе и двигать своих ратников на татарские земли.
Ему, как и подавляющему большинству удельных владык, страшно не нравилось нововведение «чужеземного колдуна». Но Карсидар никак не ожидал, что прямо на совете будет выдвинуто предложение снять с места разбросанные по всему королевству гарнизоны и отправить их в поход. Нашёл же хитрец время!
Карсидар вскочил и произнёс целую речь, смысл которой сводился к тому, что гарнизоны ратников обеспечивают стабильность государства и его целостность, а в сложившейся ситуации ещё и надёжно укрепляют тыл.
– Поэтому нечего трогать ратников. Я согласен повести войско, если так распорядится государь, но это может быть обычная дружина. Времени на то, чтобы собрать её, хватит с лихвой, – закончил Карсидар.
Но князья и бояре уже загорелись идеей сбросить «ошейник». Когда страсти накалились до предела, и Карсидар уже готов был перейти от аргументов к угрозам, в ожесточённую перепалку вмешался Данила Романович. Он призвал присутствующих к порядку и не допускающим возражений тоном объявил своё решение: королевские ратники останутся в гарнизонах на прежних местах, а все князья должны выделить отряды для сборной дружины, которую возглавит воевода Давид.
После объявления королевской воли князья и бояре мигом угомонились и постарались скрыть своё разочарование. Ещё некоторое время они спорили относительно количества войска, обсуждали, кому, сколько и каких воинов выставлять. В итоге было решено отправить десять тысяч всадников и тридцать тысяч пеших. Основное бремя по снаряжению дружины, к удовольствию западных князей, легло на южные и восточные земли, но как раз с этим Карсидар был полностью согласен: ведь с запада Руси угрожала не меньшая опасность, нежели татары, – проклятые хайлэй-абир; да и с севера ничего хорошего ждать не приходилось.
– Смотри, Давид, – отчитывал Данила Романович Карсидара, когда все разошлись, – на ответственное дело идёшь, а так горячишься! Нехорошо это.
– Я и сам огорчён, что не смог сдержаться, государь, – оправдывался он. – Но ты знаешь, как я ненавижу татар. Я совсем расстроился, допрашивая посла.
– Так гляди же, не напортачь мне в походе, – строго выговорил король. – Кто знает, какие неожиданности могут приключиться.
Карсидар лишь вздохнул, и они занялись обсуждением некоторых приготовлений к предстоящей кампании.