– Рассказывайте, что было дальше! – все больше раздражаясь, наседал Волин.
– Дальше? – Кособродов помедлил, опять пожал недоуменно плечами и продолжил: – А что было дальше… сели да поехали…
– Втроем?
– Это я тоже уже говорил! – Кособродов поднял на Волина лукаво-невинные глаза. – Без помощника мы поехали. Заболел помощник.
– И паровоз вы, значит, вели вдвоем? – загадочно спросил ротмистр, радуясь заранее расставленной ловушке.
– Вдвоем, – как ни в чем не бывало повторил Кособродов.
– Не путаете?
В комнату стремительно вошел Щукин. Сел на край стола, бросил вопросительный взгляд на Волина.
– Вдвоем, говорят, были, Николай Григорьевич.
– Вдвоем? – Щукин достал портсигар, закурил, затем резко обернулся к Кособродову и быстро спросил: – А третий кто был на паровозе? Пассажир?
– Никого больше не было. Я уже сказал! – твердо ответил Кособродов.
Щукин неприязненно оглядел арестованного и подал Волину какой-то знак глазами.
Волин открыл дверь, крикнул:
– Давайте!
В комнату втолкнули паренька – кочегара сто пятого-бис.
– Как зовут? – спросил Щукин.
– Меня-то? – переступая на месте ногами, часто заморгал глазами паренек. – Колей… Николаем.
– Так вот, Коля, скажи нам, сколько вас было на паровозе сто пятого-бис? – со слащавой вкрадчивостью продолжал расспрашивать полковник.
– Я да Митрий Митрич… – Коля подумал, добавил: – Митрий Митрич вел паровоз. Помощник заболел. А я и за кочегара и за помощника… Да мне это не впервой…
– А был еще третий… Третий кто был на паровозе? – с хорошо разыгранным удивлением спросил Щукин.
– Третий?.. Третий?.. Ах, вот вы о чем! Напросился один железнодорожник. Подвезите, говорит, до следующей станции. Ну, мы его и взяли. Очень уж просился человек. Жена, говорит, больная, возьмите… говорит… Христа ради…
Коля бросил мимолетный взгляд на Кособродова. Хотя тот молчал, по его гневному, укоризненному взгляду Коля понял, что говорит не то. И осекся. Глотнул воздуху, собираясь с мыслями. И вдруг рассмеялся. Давясь смехом, заговорил:
– И что это я вам тут намолол?! Это же все во вторник было… Ну да! Во вторник мы пассажира везли. А вчера ж среда была?.. – Коля посмотрел на Щукина невинно-обалделыми глазами и снова спросил: – Вчера среда была, госп…
Волин коротко взмахнул кулаком – Николай отлетел к стене и, схватившись руками за живот, медленно сполз на пол. Глаза ему застлало слепотой, а в горле забился, так и не сумев вызваться наружу, крик.
Щукин брезгливо поморщился и, повернувшись к Кособродову, уперся в него тяжелым взглядом.
– Семья большая? – спросил он загадочно, и злорадная усмешка косо перечеркнула его губы.