1
– Солнце, солнце! – закричал Герасим, открыв дверь избы. Все повскакали с мест и выбежали на улицу. Герасим стоял, повернувшись к востоку. Над голыми лиственницами, над колючими зубчатыми елями медленно всходил тускловатый, но сказочно огромный красный диск солнца. Холмогорцы за зиму так привыкли к полярной сумеречности, что, увидев даже такое тускловатое, не очень яркое солнце, щурились и отводили взгляды. Глаза, привыкшие высматривать в синеватой полутьме звериные следы и запорошенные снегом самодельные ловушки, заслезились от света.
Все сразу преобразилось. Небо казалось более высоким, лес стал не таким уж непроходимым и страшным, как раньше, по снегу заструились багровые отблески, и поверхность его испещрили синие тени.
– Слава богу, весна близко! – сказал Аверьян. Он был в одной полотняной рубахе, но не замечал холода. Никифор снял шапку, словно приветствуя день. Герасим обеими руками провел по лицу, облегченно вздохнул, как после долгой и трудной работы. Гурий будто играл с солнцем в гляделки, смотрел, не мигая, на его золотисто-медный лик. Потом, не выдержав, закрывал глаза и улыбался, силясь ощутить кожей лица тепло. Но до тепла было еще далеко.
Если бы поморы вспомнили в эти минуты о других людях, которые кочевали в тундре за Полярным кругом, жили на Таймыре, на Ямале, Колгуеве, Новой Земле! Возле убогих чумов, обтянутых ветхими шкурами или берестой, у занесенных снегом охотничьих зимовий и ярангnote 41 люди стояли маленькими и большими группами, кричали и размахивали руками от восторга, приветствуя солнце. Ясное, щедрое – солнце, дающее жизнь всему на земле, обогревающее своим неиссякаемым теплом.
Появления солнца ждали не только люди, но и птицы и звери. Далеко на Севере из глубин Ледовитого океана выбирались на льды тюлени, моржи, морские зайцы, нерпы погреть бока в первых солнечных лучах. Тюленихи и моржихи заботливо опекали недавно народившихся детенышей.
В тайге Черный Соболь высунул голову из норы, увидел, что посветлело, и, забыв об осторожности, радостно вскочил на поваленное дерево, замер там, жмурясь на красный, сверкающий круг. Перезимовал Черный Соболь. Не попался в кулемку, не сцапали его крепкие когти полярной совы, не разорвала росомаха, мимо пролетели стрелы из луков. И сам еще кое-кого проучил.
Заяц-беляк смотрел на солнце, и ноздри и усы мелко-мелко дрожали. Уши торчком, длинные лапы уперлись в снег. Он стоял в тени куста. Ему очень хотелось немножко погреться в солнечном луче, который струился рядом. Но заяц боялся выйти из затененного места: а вдруг кто-нибудь увидит и нападет на него! Но все-таки не выдержал – прыг на поляну, замер, и белая шерстка на нем стала розовой.