Волшебная музыка достигла кульминационной развязки, и, прежде чем удалиться, двое танцоров приветствовали восторженно аплодирующую публику. Вновь загорелся свет: антракт. Любое артистическое выступление в основе своей ограничено, осознал вдруг Майлз, физиологией – в данном случае вместимостью человеческого мочевого пузыря: планетника ли, квадди – неважно.
Когда они все снова собрались в ложе, Гарнет Пятая как раз объясняла Катерине обычаи, по которым квадди даются имена.
– Нет, это не фамилия, – растолковывала Гарнет Пятая. – Первых квадди, когда их только-только создала корпорация Галак-Тек, насчитывалась всего тысяча. У каждого было только имя плюс цифровое обозначение, и поскольку их было не очень много, каждое имя оставалось уникальным. Когда наши прародители бежали на свободу, они изменили значение номеров, но сохранили систему единственных, уникальных имен, которые отслеживались в реестре. Поскольку при этом были задействованы все языки старой Земли, прошло несколько поколений, прежде чем в системе стала ощущаться напряженность. Очередь на самые популярные имена была безумно длинная. Поэтому наши проголосовали за то, чтобы разрешить повторение имен, но только если у имени будет нумерический суффикс; так что мы всегда можем отличить одного Лео от другого Лео. После смерти ваше имя-номер возвращается в реестр, чтобы его могли снова оттуда взять.
– В моей артели доков-и-шлюзов есть Лео Девяносто Девятый, – вставил Бел. – Это самый большой номер, который мне до сих пор попадался. Предпочтительней считаются меньшие номера, а лучше вовсе имя без номера.
– А я вот еще ни разу не встречалась ни с одной другой Гарнет, – сказала Гарнет Пятая. – Последний раз, когда я проверяла, во всем Союзе их было всего восемь.
– Уверен, скоро их станет больше, – сказал Бел. – И все из-за тебя.
Гарнет Пятая рассмеялась:
– Мечтать не вредно!
Вторая часть представления была столь же впечатляющей, сколь и первая. В одной из музыкальных интерлюдий присутствовала изысканная партия для арфы Николь. Было еще два групповых танца, один абстрактный и математический, другой – сюжетный, по всей видимости, основанный на событиях трагедии с разгерметизацией, произошедшей несколько десятилетий назад. В финале все танцоры вылетели в середину, чтобы закружиться в финальном бурном, головокружительном вихре. Барабаны, кастаньеты и оркестр слились в едином звучании, которое иначе как грандиозным не назовешь.
Майлзу показалось, что представление окончилось слишком быстро, Но, судя по его хроно, в этом волшебном сне незаметно пролетело четыре часа. Он признательно, но довольно уклончиво попрощался с Гарнет Пятой. Бел и Николь вызвались проводить троих барраярцев к «Пустельге». Сидя в такси, Майлз размышлял о том, как разные культуры рассказывали самим себе собственную историю, и таким образом определяли свою суть. Превыше всего балет воспевал тело квадди. Можно не сомневаться: ни один планетник, посмотрев балет квадди, не сможет по-прежнему видеть в четвероруких людях мутантов или калек, считать их в чем-то хуже или ущербнее обычных людей. Можно даже – как наглядно продемонстрировал Корбо – выйти отсюда влюбленным по уши.