Жюлю прививалось поклонение исчезнувшему, минувшему, но случилось так, что он, существуя в веке девятнадцатом, в мечтах жил на полстолетие вперед. Возможно, что жесткая, направляющая рука отца, желавшего видеть сына своего на юридическом поприще, спасла Жюля от мук пустого бескрылого мечтательства и не увела его в любезный сердцу его родителей восемнадцатый век, то есть назад. Жюлю на всю жизнь запомнился такой случай. Когда ему исполнилось четырнадцать лет, отец положил на стол лист белой бумаги и спросил:
- Это что?
- Бумага, папа, - ответил Жюль, ожидая какого-нибудь фокуса.
-Это бумага, - сказал отец, - но мы представим, что на ней изображена твоя жизнь. Вот я ставлю точку, - это начало твоего пути в будущее. Проведем прямую к другой очке. Вот она, видишь? На этой линии я ставлю крупные эчки и всех их называют иксом. Тебе понятно? Иксы - это эбственное твое желание, твое поведение, склонности и мечты. Они, допустим, неизвестны мне. Они, допустим, меня не касаются. Меня интересует конечный пункт - юридическая деятельность. От А до Б - как тебе угодно, но здесь, где игрек, - ты юрист.
- А как быть с иксами, папа?
-Это зависит от меня, мой друг, - от меня зависит нечетное сделать известным. Ты должен стать юристом. В этом твоя слава, хлеб и счастье. Надеюсь, что все понятно? Скажи мне своими словами, как ты это понимаешь.
- Фактически я должен стать юристом, - думая над каждым своим словом, произнес Жюль. - Но юридически вот здесь иксы. Следовательно, неизвестное не может называться фактом, - ты сам говорил мне об этом. Значит, там, где ты написал слово "юрист", можно поставить икс.
О, как расхохотался Пьер Верн! Нужно было видеть и слышать эти конвульсии жестов и заливистую истерику безудержного смеха. Отец пришел в себя не скоро; прибежала мадам Верн и, не понимая, что происходит, но чутьем матери чуя какую-то опасность, принялась неистово целовать сына, ежесекундно спрашивая:
- Что случилось? Ради бога! Что случилось, Пьер, да перестань, - скажи, что случилось?
- Ох, случилось... ох, случилось... - тяжело дыша, произнес Пьер Верн, - случилось, что Жюль уже юрист! Нам следует только следить за тем, чтобы... ха-ха-ха! - чтобы Жюль чаще решал задачи со многими неизвестными данными! О мой бог! Неизвестное ему уже хорошо знакомо!
В восемнадцать лет Жюль уверенно и смело жил в своем столетии, украшая действительность особыми приборами и аппаратами, позволяющими разговаривать на расстоянии и летать по воздуху, опускаться на дно океана и путешествовать по всему свету. Чего-то еще недоставало для того, чтобы мечтания эти легли на бумагу хотя бы в форме романа...