Марк дрожащими руками отпер дверцу клетки, просунул внутрь руку, не очень вежливо вытащил Кузьму и сразу посадил его себе на левое плечо. Но птица тотчас прошлась цепкими лапами по голове и оказалась на правом.
— Читай, Кузьма! — скомандовал Марк без обычной игривости в голосе.
Кузьма чувствовал холодность хозяина.
Он покрутил клювом, разыскивая микрофон, но микрофона здесь не было.
— Наша земля холодна словно лед, — зазвучал голос Кузьмы. — Ей мало отпущено теплых дней…
Марк облегченно вздохнул. Теперь, пока птица читает, он может рассмотреть старика получше. Неужели это он?!
Неужели?
Мешали птицы, хлопавшие крыльями прямо над ними, в кронах сосен.
Партия скажет — и счастье придет, Партия взглянет — заря горит…
«Спасибо» — наш эскимосский народ Партии Ленина говорит.
«Хоть бы уже быстрее наверх и домой, — думал Марк, отвлекшись от разглядывания старика. — Может, действительно на майские не будут меня трогать. Вот было бы хорошо».
И было детство розовым, как утро, — птица читала уже следующее стихотворение — И все ему казалось нипочем.
Глазами он напоминал якута,
А по отцу был мальчик Ильичом…
Марк вдруг захотел кушать. Он вспомнил, что не ел в этот день, да и есть в его служебной квартире было нечего. Жил он там редко, и один, без жены. Все его лучшие мечты о пище были связаны с расположенной через три дома столовой работников столичного водопровода. Пускали его туда охотно, зная, что Марк — артист. Он даже замечал каждый раз, что одна молоденькая белобрысая раздатчица делает для него порции намного большие, чем для водопроводчиков. Может, он ей нравится?! Мысль эта приятно согрела Марка и немного отвлекла от недовольного отсутствием пищи желудка. А Кузьма читал, и старик внимательно слушал его, был старик, кажется, ошарашен и тронут, в его глазах блестели слезы.
И когда все уйдут отсюда
И затихнет людской прибой,
Я немного одна побуду,
Я побуду, Ильич, с тобой…
Опять заныло правое плечо у Марка. Но настроение было хорошее.
Кузьма шпарил программу без сбоев и без пауз.
Еще одно, и все…
Потом надо будет вернуться туда, за ели. Там стоит и ждет старший лейтенант Волчанов.
Марк посмотрел на эти ели и встретился с Волчановым взглядом — глаза, нос и пол-лба старшего лейтенанта были видны между двумя еловыми ветками.
…Косит глазом конь буланый и копытами частит. Арестованный Ульянов Не особенно грустит…
— Последнее! — сам себе прошептал Марк Иванов с радостью.
Старик покачал головою изумленно, провел пальцами под своими узковатыми глазами — слезы вытер. Был он, кажется, доволен.
Попугай, не дочитав последнюю строфу, замолчал.