Беар пришел, когда мужчины сооружали самодельные носилки, собираясь отнести Шульца в вагон. В наступившей тишине они рассказали ему о случившемся и передали указания жены. Даймонд посмотрела на Беара, вспоминая, как в последний раз взяла на себя право принимать решения и действовать.
После долгой напряженной паузы он обернулся к мужчинам, стоявшим с носилками.
— Ну чего вы ждете? Несите его в вагон. — Он оглядел остальные мокрые, слегка осунувшиеся лица. — Кто поедет за хирургом?
У бедного Шульца в самом деле оказалась сломана нога. А у бедных рабочих был скудный холодный ужин: говяжьи консервы с кусками вчерашнего хлеба и черствыми бисквитами, оставшимися от утренней выпечки. Кофе был отвратительным, но тем не менее все его выпили… особенно когда прошел слух, что его приготовила сама Даймонд. Один лишь Робби не постеснялся высказать вслух свои претензии:
— Какая вонючая еда!
Даймонд взглянула на Беара и поморщилась:
— Он прав. Еда ужасная.
Позже, когда посуда была вымыта и кухня приведена в относительный порядок, Даймонд пошла искать Беара. Он был в вагоне с инвентарем — собирал дрезину и пытался подобрать к ней подходящие колеса.
— Я тут подумала… — начала девушка. Она знала, что затрагивает опасную тему, но ее ободряло то, как сдержанно муж воспринял ее предыдущую инициативу. — Ты должен что-то придумать с питанием. Рабочие разбегутся, если их будут кормить так, как сегодня вечером. Я хочу завтра поехать в Грейт-Фолс и найти нового повара.
Это была его территория, его железная дорога, его вотчина. Но если он не позволит ей самой принимать решения, то сможет ли она надеяться, что когда-нибудь он позволит ей приобщиться к его железной дороге? А если она не приобщится к его железной дороге, то будет ли у нее шанс приобщиться к его жизни? Выдержав паузу, Беар заговорил — так напряженно и размеренно, что казалось, он просеивает каждое слово через сито:
— Я считаю… нам нужен повар. — Она с облегчением выдохнула.
— Значит, договорились. Я поеду в город завтра на рассвете.
Он сердито сверкнул глазами. Даймонд решительно скрестила руки на груди.
— Или ты хочешь, чтобы я, как добропорядочная женушка, сидела сложа ручки, а ты и твои рабочие два месяца давились вяленым мясом и засохшими бисквитами? Ну что, ты меня отпустишь?
Беар снова понял, что не может сказать» нет «.
В тот же вечер, лишь только стемнело, в лагерь примчался Холт. Он был в первом лагере, помогал Нигелю Элсуорту строить железнодорожное полотно. И Холт, и его лошадь были забрызганы грязью. Спрыгнув на землю, он с криком побежал по лагерю, ища Беара и собирая по пути свиту из рабочих.