К ним развинченной походкой приблизился паренек лет пятнадцати-шестнадцати от роду. У Синякова создалось впечатление, что совсем недавно его тщедушным телом протирали что-то огромное и очень грязное, возможно, железнодорожную платформу, на которой возят уголь.
— «Майн кампф» есть? — поинтересовался он самым независимым тоном.
— Нет, — ответила девчонка.
— А что-нибудь антисемитское?
— Тоже нет.
— Тогда давай вот эту! — Рукой, пегой от коросты, он указал на монументальное издание, называвшееся «Яды».
— Деньги у тебя хоть есть? — недоверчиво поинтересовалась девчонка.
— Какие вопросы, крошка! — он вытащил из кармана комок смятых купюр.
Когда любознательный юнец удалился (то ли собираясь отравиться от невозможности проштудировать «Майн кампф», то ли, наоборот, намереваясь заняться изготовлением какого-то особого, антисемитского яда), девчонка со вздохом произнесла:
— Единственная покупка за целый день. Книга стоит столько же, сколько бутылка водки. Или десять буханок хлеба.
— Нда-а… — промычал что-то неопределенное Синяков.
К прежней теме разговора оба они старались не возвращаться. И Синякова, и его собеседницу она задела за живое, хотя и по-разному. Девчонка между тем произвела со своим лотком несколько несложных манипуляций, и он превратился в двухколесную тележку, на которой уместились не только книги, но и складной стульчик.
Поблизости вновь замаячил милиционер Леня.
— Помочь? — мрачно осведомился он.
— Не надо, — девчонка даже не глянула в его сторону. — Сегодня у меня уже есть помощник.
В том, что Синяков обязательно отправится ее провожать она, похоже, ничуть не сомневалась.
Увидев издали жилье своей новой знакомой. Синяков подумал, что по части контрастов этот город вряд ли уступит самому Нью-Йорку. Были здесь и многоэтажные башни, словно бы вылепленные из ажурных бетонных цветков, были и вросшие в землю казармы, построенные в те времена, когда ни рабочие, ни работодатели еще и слыхом не слыхали о социал-демократической заразе.
Относительно новой на этом доме была только эмалевая табличка с указанием адреса. Все остальное заслуживало если не огня, то хотя бы бульдозера. В полутемном и узком коридоре почти все двери были нараспашку. В пустых комнатах отсутствовали не только полы, но и оконные рамы.
— Приходят ночью и ломают, — объяснила девчонка. — Для дач… Когда начинают к моей квартире подбираться, я кричу: «Занято!» Все толковые люди давно отселились. Остались только бедолаги вроде меня.
Квартирка Дашки (по пути сюда девчонка официально представилась Синякову, хотя он уже знал ее имя со слов милиционера Лени) выглядела крайне непрезентабельно. Половину кухни занимала уродливая печь. Треснувшие стекла в окнах были заклеены полосками газетной бумаги. Топорной работы мебель своим возрастом если и уступала зданию, то ненамного. Из всех примет цивилизации здесь присутствовали только два — газовая плита, соединенная с баллоном, содержащим сжиженный пропан, и самогонный аппарат, небрежно прикрытый какой-то дерюгой.