Гуров плеснул себе еще, выпил, поморщился.
— Мне пора, — сказал Гринев.
— Пора? — поднял помутневший взгляд Гуров. — Пора — чего? Любви, доблести, угасания?
— Идти.
— Ты счастлив, странник. Тебе есть куда пойти.
— Это и называется счастьем?
— Да. Просто сейчас ты еще не знаешь об этом.
От выпитого Гуров затосковал тяжело и глухо, понуро опустил голову на руки.
— Пойду, — сказал Олег.
— Удачи тебе. Мир жесток к смелым.
Олег пошел пустой улицей вдоль тянущегося бетонного забора; поверху — проржавевшая колючка. Увидел провал, прошел, побрел по территории завода. В темноте видны были решетчатые, без стекол, ребра пустых цехов-ангаров, из-под снега торчали полуржавые остовы каких-то механизмов; Гринев перешагнул бурый ручеек, влажно и маслянисто переливавшийся в неверном свете дальних фонарей, и пошел по тропке вверх.
Оказавшись перед воротами небольшого особняка, Олег некоторое время помедлил, примерился и — разом перемахнул чугунную ограду и направился к дому.
В тот же момент вспыхнули галогенные лампы, заливая пространство неживым люминесцентным светом.
Когда Олег подошел к двери, у порога уже стоял высокий и широкоплечий мужчина и улыбался визитеру.
— Медведь-то ты медведь, а скачешь, как леопард.
Они пожали руки и прошли в дом.
— Леша, это и есть старая дачка? — спросил Олег.
— А то.
— Что в гараже?
— «Мерседес».
— Служебный?
— Свой.
— Растут люди. А ты раздобрел, Леший.
— Скорее раздался. Зато ты тощ, как дворовый кот.
— Порода такая. Ем мало, сплю еще меньше. Это в мою честь иллюминация?
— Сработали сенсорные датчики. Ты зачем через забор прыгал?
— Усомнился. Место вроде то, береза — тоже. А домик — другой. Решил убедиться.
— Убедился?
— Да.
Они прошли на второй этаж, устроились на просторном балконе. Стол был уже накрыт: коньяк, водка, холодные закуски.
— Когда тебя нет — охрана? — спросил Гринев.
— Нет.
— Значит, не пристрелили бы.
— Привычки детские забывать пора.
— Думаешь?
— Обидно словить пулю в Подмосковье в мирное время.
— А оно мирное?
— Брось, Олег. Ты же финансист, а не философ.
— Финансы без философии не финансы, а просто деньги.
— Сильно сказано. Но глупо. Всем милее то, что в кошельке. Тебе нет?
— Смысл ищу.
— Жизни?
— Не меньше.
— Не поздно?
— Это — как умирать или жениться: никогда не поздно.
— Лучше второе.
— Кто бы спорил.
— Ну что? За встречу? Они разлили, выпили.
— Что не похвастался, Леший? — спросил Гринев, поведя рукой.
— Я скромный.
— Воздух здесь — хоть пей.
— Да. Когда-то это было глушью, а теперь... Дорогу подвели, был бы на машине, заметил. Ты по делу?
— Нет. Просто.
— Я, вообще-то, так и решил. А потом подумал — мало ли... Все-таки давно не виделись.