— Семь месяцев.
Голд сокрушенно покачал головой.
— Был бы он поопытней — ни на шаг не отходил бы от своего напарника и не полез бы на рожон, чтобы справиться с тем подонком в одиночку.
Замора пожал плечами.
— Его напарник старше и тяжеловат. Не мог за ним поспеть. А Эстевез, как и все молодые, любил рисковать. Любил.
Голд задумчиво жевал сигару.
— Наверняка остались беременная жена и выводок ребятишек.
— Кстати, он был холостяком.
Голд поднял глаза к потолку.
— Ну почему я от этого не чувствую себя лучше?
Голд подошел к лаборанту, набиравшему кровь из лужи в пробирку. Лужа была в дюйм глубиной и по консистенции напоминала заварной крем. Голд затянулся сигарой.
— А как имя актера из Нью-Йорка?
Замора вновь открыл записную книжку.
— О'Коннор. Дэвид Джон О'Коннор.
— О'Коннор, — размышлял Голд. — Берди Вильям-сон, Катерин Квики Акоста и Милтон Скар Скарбруг. И новичок Эстевез. Ни одного еврея. Наш парень делает промашку. На такой скорости ему жизни не хватит, чтобы истребить нас.
Замора озадаченно посмотрел на Голда.
— Ладно, пошли отсюда. Нам здесь больше нечего делать, — буркнул Голд.
Толпа на улице росла, и любопытные все больше напирали вперед, пытаясь заглянуть в окна кафе. Мэр, освещенный многочисленными юпитерами, все еще что-то рассказывал репортерам.
— Что теперь? — спросил Замора. — В Центр Паркера — опросить свидетелей?
Голд посмотрел на толпу.
— Сначала домой. Хочу принять душ. Похоже, будет тяжелый день.
— Мне идти с вами?
— Нет, встретимся в Центре Паркера.
Мужчины разошлись. Как раз в этот момент в толпе началось оживление, море людей раздвинулось, пропустив вперед Джерри Кана и его единомышленников, громко скандирующих: «Никогда вновь! Никогда вновь!» На носу Кана красовалась широкая белая повязка. Он продолжал энергично кричать.
— У евреев хорошая память, господин мэр! — Он потрясал кулаком перед мэром, прерывая его речь на полуслове. — Мы никогда не забудем тех, кто смазывает кровью евреев мотор своей политической машины!
Репортеры повернулись спиной к мэру и бросились к Кану со своими микрофонами. Член муниципального совета Оренцстайн умудрился выглядеть одновременно потрясенным и довольным. Гунц куда-то испарился.
— Все вы! — орал Кан, указывая на окружавших мэра людей. — Вы все виноваты в этой бойне! Все вы замешаны в этом! И это вам не сойдет с рук!
Долли Мэдисон рванулся вперед.
— У ваших людей есть оружие, — сказал он Кану. — Мы этого не потерпим. Нужно быть осторожнее.
— Пошел ты к черту! — прорычал Кан. — Если полиция не может нас защитить, мы прекрасно защитим себя сами. Хватит терпеть ночные убийства! Хватит с евреев! Никогда вновь! Никогда вновь!