— Человек, убей собаку! Убей его! Убей! — Аттер покатывался со смеху.
Огромный серый кобель с удвоенной свирепостью прыгнул вперед. Улыбка блондинчика увяла, он почувствовал, что не может удержать поводок, потянул сильнее, намотанный на кулак кожаный ремень лопнул, собака вырвалась и ринулась на Голда.
— Стой! Стой! — визжал парень, но взбешенный пес приготовился к прыжку.
Замора, еще стоявший у входа, направил на него ружье, но не успел прицелиться.
— Джек! — закричал он. — Сзади!
Голд уже прошел часть пути вниз по хорошо утоптанной тропинке. Он мгновенно обернулся, выхватил из кобуры револьвер. Пес прыгнул. Пуля 38-го калибра настигла его в воздухе, не больше чем в трех шагах от цели, перевернула и оставила лежать в красной пыли мертвым, неподвижным, как камень.
— Освенцим! — в отчаянии завывал Аттер.
Выла и белая сука Треблинка, ополоумевшая от запаха крови и шума выстрела. Выла, лаяла и почти стелилась по земле. Блондинчик упал на колени, ухватился за ошейник. Сука извернулась и злобно вцепилась в него. Блондин закричал и, пытаясь зажать рану, из которой хлынула кровь, упустил поводок. Треблинка кинулась на Голда. Она пробежала лишь метров десять, пуля перешибла ей переднюю лапу и плечо. Сука упала было, но поднялась и с глухим рычанием, с ненавистью в глазах потащилась к Голду.
— Треблинка! Стой, девочка, стой! — Поздно. Собака не слушала. Шатаясь, она шла вперед. Голд выстрелил. Сука в агонии повалилась на тропинку. А потом сдохла. Стоял тяжелый запах. Аттер наклонился над собакой. — Жидовский ублюдок!
Голд, с револьвером в руке, спускался к машинам. Замора шел следом, оглядываясь, с винтовкой наготове.
— Только посмей заявиться сюда еще раз! Только посмей! Мы убьем тебя!
Они подошли к машине Катлера. Замора заглянул внутрь.
— Ключи здесь.
— Тогда отсюда отваливаем... Проклятый притон.
— Джо! — задрав голову, крикнул Голд. — Тачку оставим на стоянке.
— Джек, погоди!
— Увидимся позже. Й на этом спасибо.
Помощники шерифа смотрели на них, разинув рты.
Замора дал газ, и через несколько секунд автомобиль скрылся в густом облаке пыли.
Почти у подножия горы, выжимая девяносто миль, с ними поравнялся Катлер, и сиреной дал знак им остановиться.
— В чем дело? Хочешь арестовать нас? — недовольно проворчал Голд. — За что? В Дезерт-Виста не быть англосаксом — уголовное преступление? Или ты из местного Общества защиты животных?
— Джек, мне, право, жаль, что так получилось.
— Ах, бедняга. Боюсь, ты сегодня будешь плохо спать.
— Джек, я хочу помочь.
— С чего вдруг?
— Все-таки, черт возьми, я полицейский! И я должен тебе. За своего старика.