Однако, тут же настроение мое значительно улучшилось, — в комнату влетела ватага парней, и теперь уже никто не мог сказать, что мы с Валеркой уединились.
Теперь нас в комнате было много.
Парни, не теряя времени даром, стащили Валерку с дивана и, что называется, отбуцкали его прямо на моих глазах.
Я по-прежнему лежала на полу под столом, опираясь на муху и недоумевая, зачем Люба пригласила на новоселье так много парней в камуфляжной форме? И почему я не видела их вчера за праздничным столом? Почему, дура, не развернулась?
Были и другие мысли: к примеру, я осуждала этих гостей. Всегда неприятно, когда гости начинают обижать хозяев, а мужики били Валерку нешутейно. Сильно били, но, недолго. Он едва успел проснуться и встревоженно таращил глаза. Заметив это, парни в камуфляже бросили Валерку на диван и спросили:
— А теперь поговорим?
— А разве мы еще не начали? — зевая, удивился Валерка.
Сцена эта была так традиционна для нашей страны, и диалог и действия так пошлы и затерты, что я заскучала бы, когда бы в комнату не ворвался офицер в погонах полковника и не закричал, тыча пальцем в меня, все еще лежащую под столом на полу:
— Да вот же он!
“Почему “он”?”
Я сильно изумилась: “Почему “он”? Вот как вредно пить! Неужели уже невозможно с первого взгляда определить какого рода я, умница и красавица? Неужели возникают уже такие страшные ошибки?”
Признаться, ошибка полковника очень взволновала меня и даже напугала.
Передать не могу своего ликования, когда секундой позже выяснилось, что “он” относится не ко мне, а к гранатомету, пригревшемуся в моих объятиях. Тут только заметила я, на что именно опираюсь, заметила и возрадовалась: значит я все же не “он”! “Он” — этот дурацкий гранатомет “Муха”!
Впрочем, радость моя сразу же и омрачилась, как только полковник, в ярости бледнея, задал мне вопрос:
— Зачем ты, стерва, покушалась на президента?
Эта фраза едва не сразила меня наповал, спасло лишь то, что я некоторым образом уже лежала. Это надо же! Я — стерва, да еще и покушалась на президента.
Чудовищная фраза! Хотя, если покопаться, даже в полнейшем негативе можно позитив отыскать.
“Раз “покушалась”, — подумала я, — значит президент еще жив. Уже легче.”
Парни в камуфляже, с изумлением обнаружив меня, лежащую под столом в обнимку с “Мухой”, сразу же потеряли к Валерке интерес, чем он и воспользовался, мгновенно наполнив комнату таким богатырским храпом, что только завидовать оставалось его крепким нервам. Я же похвастаться такими нервами не могла, а потому, не расставаясь с гранатометом, попыталась выбраться из-под стола с далеко идущими намерениями: страшно хотелось как можно скорей очутиться дома в своей уютной квартире. Да и полы там уже несколько дней немыты.