— Возможно, это действительно выше моего понимания, — не стал спорить незнакомец. — Я воспринимаю разумом ваши доводы, но познать их душой — увы, не могу!
— Я не видел вас раньше, — сказал Миронег. — Кто вы? Я понял по вашим словам, что вы подданный ромейского кесаря?
— Болгары никогда не станут подданными ромеев, — несколько громче, чем раньше, сказал незнакомец. — У нас еще будет свой царь!
— Не смею спорить, — мягко произнес Миронег. — Я — Миронег, лекарь.
— Богумил, — ответил незнакомец. — Паломник.
— Вот как? Куда же, если не секрет, вы направляетесь? Не припомню, чтобы в этих местах объявлялись христианские святыни. Или же вы не христианин? Рассказывают, что у вас в Болгарии много поклонников иной веры.
— Вера может быть только одна, — ощетинился Богумил. И почему эти паломники всегда так нетерпимы? — Вера в Создателя... Мне было видение!
— Видение смогло отправить вас в такой дальний путь? Видение, где явь легко заменяется просто мороком?
Болгарин так и не понял, что было в тоне Миронега. Точно, что не вопрос. Возможно, сочувствие или насмешка, но, главное, понимание.
Да, лекарь действительно оказался непростым человеком, как и говорил болгарину незадолго до того боярин Ольстин Олексич, суеверно отводя возможный приход зла магическим сплетением пальцев.
— Завидую вашей вере, — сказал Миронег. — Хорошо, наверное, знать, что есть тот, кто непогрешимей тебя.
— Вы отрицаете существование Бога?
— Отчего же? Я верю... Боги есть, и они часто вмешиваются в наши дела, а еще чаще просто используют нас в своих целях; так мы, не задумываясь, ломаем прут за неимением хлыста или срываем подорожник, чтобы остановить кровь. Боги есть, и они злы так же, как жесток и несовершенен человеческий род, породивший их. Стоит ли служить злому господину, тем более — верить ему?
— Боги... Так вы — язычник? Нам, христианам, ведомо, что боги, которым поклонялись язычники, на самом деле всего лишь демоны, прельстившие наивное человечество. Силен Люцифер, он способен наделять великим могуществом своих приверженцев! Но Бог един, и Сын Божий принял смерть на кресте, чтобы взять на себя все грехи наши.
— Я читал Библию, — ответил Миронег. — И мне кажется, что вы превратно понимаете свою священную книгу. Весь путь Иисуса Христа, как о нем рассказывают, — это попытка полубога стать полноценным богом. Много таких историй рассказывали в языческой, по-вашему, Элладе. Припомним хотя бы героя Геракла, испытавшего больше, нежели ваш Иисус, и принявшего смерть, еще более мучительную, от разъедавшего его тело яда и огня, куда он вошел добровольно, чтобы избавиться от непереносимых мук. Чем отличается Геракл от Христа? Мне кажется, что только характером выпавших испытаний, которые у Геракла связаны с физической, плотской стороной существования, а у Христа — с духовным противостоянием. Читал я и о некоем Аполлонии Тианском, древнем мудреце, способном творить чудеса и, как утверждают некоторые, причисленном к богам. Чем не Иисус?