— Это не бандит! Это мой друг!.. Оставьте меня в покое!
— Мадам Катрин! Умоляю вас! вступил в разговор Жосс, удерживая ее за другое плечо. Ганс привскочил:
— Мадам Катрин?
— Да, — в гневе вскричала Катрин. — Я женщина… графиня де Монсальви! Но разве вас это как-нибудь касается?
— Даже очень. Более того, это все меняет. И без церемоний и обходительности смотритель строительных работ Бургосского собора схватил Катрин, сунул ее себе под мышку как простой сверток, приложил широкую ручищу ей ко рту, чтобы помешать молодой женщине кричать, и таким способом унес ее к низкому дому, расположенному за стеной собора, дверь которого он просто толкнул ногой.
— Идите за нами с лошадьми! — бросил он Жоссу, бросаясь сквозь толпу.
Толпа не обратила никакого внимания на них. Все взгляды были обращены на алькальда и узника. Проходя через площадь, Катрин услышала, как высокий чиновник презрительным голосом отдал приказы, но она их не поняла. Она только уловила шепот удовлетворения, пробежавший по толпе, и вздох, почти сладострастный вздох, который вырвался у всех из груди. Народы всех стран похожи друг на друга, и Катрин догадалась, что алькальд, отдавая приказы, должно быть, обещал им особо приятное зрелище.
— Что он сказал? — захотела она крикнуть, но рука Ганса душила ее. Он ее не отпускал. Войдя в широкий и темный коридор, немец обернулся к Жоссу, который вошел за ними.
— Закройте дверь! — приказал он. — И идите сюда! Коридор выходил на внутренний двор, где громоздились каменные глыбы и под крытой галереей виднелись только начатые статуи. Подвешенный к опорному деревянному столбу чугун с огнем скудно освещал место вокруг себя, отбрасывая светлый след до истертого края древнего римского колодца, зиявшего Посреди двора. Придя туда, Ганс указал Жоссу на другой столб, где можно было привязать лошадей, и наконец отпустил Катрин, без особой мягкости поставив ее на ноги.
— Здесь, — произнес он с удовлетворением, — вы можете кричать сколько вам захочется!
Полузадыхаясь, красная от злости, она хотела, как разъяренная кошка, сразу же вцепиться ему в лицо, но он схватил ее за запястье и без грубости заставил ее остановиться.
— Приказываю вам не мешать мне делать то, что я хочу! — кричала она. — Кем вы себя возомнили? Кто позволил вам обращаться со мной таким образом?
— Только то, что вы вызвали во мне симпатию. Молодой господин или мадам Катрин! Как вам будет угодно. Если бы я дал вам волю, сейчас дюжина альгвасилов крепко связала бы вас и в этой же повозке отвезла бы в тюрьму. И вы ждали бы там столько, сколько заблагорассудится алькальду! Как бы тогда вы помогли вашему другу?