– Да, тысяча чертей и преисподняя! – выкрикнул он. – Это вода, и не простая, а соленая… Чья же это картина?
– Одного молодого человека, сударь, – сообщил пожилой господин, с наслаждением нюхавший табак перед мариной, которой любовался моряк.
– Гуден, – подхватил он, прочтя на картине подпись – Я, кажется, слыхал это имя в Америке, но впервые вижу работу этого мастера. Хоть вы и говорите, что он еще молод на мой взгляд, тот, кто написал эту шлюпку и эту волну, – настоящий мастер. Мне, правда, не очень нравятся матросы, которые в нее садятся, но нельзя же все делать в совершенстве! Ну-ка посмотрим, посмотрим…
И моряк стал разглядывать картину вблизи.
– А что вы скажете об этом бриге, что виден вон там на заднем плане?
– Сударь, не в обиду будь вам сказано, но это корвет а не бриг… Корвет, который идет против ветра с левыми галсами под гротом, фоком и двумя марселями; хотя это весьма скромно с его стороны. При таком бризе он мог бы поставить свои брамсели и даже лисели. Я в такую погоду обычно приказывал – «Поставить все паруса!»
Моряк по старой привычке выкрикнул эту команду в полный голос.
Все обернулись. Лишь несколько любителей продолжали осмотр мастерской, однако большая их часть сгрудилась вокруг моряка; пользуясь термином, позаимствованным у поэтов скажем, что толпа пошла с ним сообща.
Незнакомец, как видят читатели, был услышан.
Так, пожилой господин успел обменяться с ним несколькими словами, подхватывая его ответы на лету.
– Ах, сударь, – заметил он, – вы, верно, командовали судном?
– Я имел эту честь, сударь, – отвечал незнакомец.
– Трехмачтовым судном, бригом, корветом?
– Корветом.
Словно не желая продолжать разговор на морскую тему моряк оставил волны, лодку и корвет Гудена и перешел к картине Буше.
Однако старый любитель, желавший, без сомнения знать что такой большой знаток искусства думает о придворном художнике графини Дюбарри, следовал за моряком по пятам Как звезда привлекает к себе спутники, так моряк завладел вниманием всех, кто его слышал, и те не отпускали его от себя ни на шаг.
– Хотя это полотно не подписано, – изрек наш незнакомец глядя на работу последователя Карле Ванлоо, нет нужды спрашивать имя его автора: это «Туалет Венеры» кисти Буше Художник из лести придал своей Венере черты несчастной куртизанки, которая в те времена бесчестила французскую монархию… Плохая живопись! Плохой художник! Не люблю Буше!
А вы, господа?
Не ожидая ответа тех, к кому он обращался, незнакомец продолжал по-прежнему в полный голос:
– Это прекрасный колорист, знаю! Но художник он претенциозный и манерный, под стать персонажам его эпохи… Отвратительная эпоха! Жалкое подражание эпохе Возрождения! Ни плоти, как у Тициана, ни мяса, как у Рубенса!