Мы одновременно посмотрели на стопку грязных тарелок возле мойки. Тарелки полетели в мойку, где их настиг душ из смеси горячей воды и «Комет-Супер-Антисептика». Домашние хлопоты действуют успокаивающе даже на астронавтов-спасателей.
Выждав, когда первая обеззараженная тарелка займет место в сушилке, я спросил:
– Тела удалось идентифицировать?
– Что?! Какая идентификация?! – стряхнув руки, он повернулся ко мне. – Реактор поплыл, вы не понимаете? Мы застали там титановую лужу, только-только застывшую. Уцелел только корабль, он находился на безопасном расстоянии, но в нем никого не было – ни живого, ни мертвого.
– Снимаю вопрос. Что за реактор у них там был… – размышлял я вслух, – …не собирались же они отапливать весь астероид.
– Весь не весь, но энергостанцию на астероид завезли с учетом того, чтобы энергии хватило для строительства «Телемака-Один». Работала она на пять процентов от своей полной мощности. «Телемак-Пи» был частью энергостанции, их доставили в едином блоке. Априори, с учетом того, что энергостанция должна была работать в одну двадцатую силы, нормы безопасности нарушены не были. В этом смысле, «Спэйс-Транзит-Инжениринг» от ответственности отвертелся. Я тоже считаю, что они не виновны. Во всем, что случилось, строители виноваты меньше всех.
– Кто же, по-вашему, виноват?
Он домыл последнюю тарелку, сполоснул руки, не спеша вытер их бумажным полотенцем. Раздражение сменилось задумчивостью.
– Кто виноват… Вечный вопрос.
– Не вечней, чем «который час?».
– Вы думаете? Ладно, слушайте ответ. За два года до катастрофы Сэмюэл Милн работал в Институте Астромикробиологии на Ундине, главной планете Сектора Улисса. Специализировался институт на изучении первичных форм жизни на планетах Сектора Улисса. Вирусом Пака-ХС они так же занимались, и они же пришли к выводу, что вирус безопасен. Милна из института вытурили за излишнюю самостоятельность, однако официальная формулировка была «за некомпетентность». Милн повозмущался, походил по юристам, однако справедливости так и не добился. Поэтому он улетел с Ундины в дальний космос, где работал кем придется – то лаборантом в санитарном надзоре, то фельдшером, поскольку какое-то медицинское образование у него имелось, то консультантом у «зеленых». А последние полгода – в профсоюзе строителей. Там он контролировал условия труда на строительстве нового Терминала ТКЛ-сорок-одиннадцать. Я подозреваю, что его взяли врачом на «Телемак», чтобы он не путался под ногами, где не следовало. На станции Милн продолжил начатые в институте исследования, потому что у него наконец появились для этого время и оборудование. Никакого второго вируса у него, разумеется, не было. Он проводил опыты только с вирусом Пака. Допроводился до того, что вирус мутировал в какой-нибудь смертельный для человека штамм.