Я отступил назад, сел на снег и закрыл ладонями лицо. Только что цель была так близка, и вдруг — снова до нее целая Вселенная. Очередной удар судьбы. Его даже насмешкой не назовешь, ибо с такой периодичностью и жестокостью не шутят и не надсмехаются. Я не помню, когда еще переживал такую длинную череду неудач… Что же мне делать?
— Эй, дружбан, щелкни нас напоследок!
Я поднял голову. Загораживая собой солнце, рядом стояли два экстремала, похожие на черных манекенов из магазина спортивной одежды. Оба в широченных штанах, футболках с короткими рукавами, нелепых шапочках с рожками, в солнцезащитных очках с перламутровыми стеклами, в высоких, с раструбами, келавровых перчатках, достающих почти до локтя. За спинами парни держали малиновые сноуборды. Мне протянули фотоаппарат.
Счастлив тот, кто распоряжается только своей жизнью. От парней веяло какой-то недосягаемой для меня жизнью, легкой, пустой, похожей на разноцветное конфетти в момент их феерического вылета из хлопушки. Я сфотографировал парней на площадке. Им показалось этого мало, и они попросили меня перейти на противоположный склон. Там они стали позировать у большого щита с надписью: «ЛАВИНООПАСНЫЙ УЧАСТОК! СПУСК НА ЛЫЖАХ ИЛИ СНОУБОРДАХ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕН! ЭТО КРАЙНЕ ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ!» Показывали объективу язык, вскидывали вверх средний палец, поднимали свои малиновые доски, как штанги, над головой и при этом пронзительно кричали «Bay!», «У-у-йу!», «Йе-ессс!», словно фотопленка была способна запечатлеть и звуки тоже.
— Спасибочки! — сказал один из парней, в то время как его друг принялся пристегивать ботинки к креплениям.
Они собирались спуститься отсюда на сноубордах, в этом самом месте, где «крайне опасно для жизни». Интересная идея. Я посмотрел вниз, где под волнообразным карнизом начинался крутой обрыв, а за ним трещины, ямы, взлеты и обширная, сверкающая нетронутым снегом долина с крохотными шпильками опор канатной дороги.
— Это трудно? — спросил я.
— Что трудно? — спросили парни, обернувшись.
— Спуститься на сноуборде.
Парни переглянулись, словно мысленно спрашивали друг у друга: тебе трудно? а тебе?
— Ерунда, — сказал тот, у которого в кармане лежал фотоаппарат. — Лично меня эта гора уже не продирает. Вот если на Ушбу с вертолета высадиться…
— Да, Ушба это другое дело, — согласился его друг. — Там адреналин может по ногам потечь.
— А почему никто не катается на противоположном склоне? — не отставал я, кивая на площадку, где только что познал глубину своего отчаянья. — Слишком круто?
— Склон как склон, — пожал плечами первый экстремал. — И не очень-то он и крутой. На Ушбе круче.