Смеющийся полицейский (Валё, Шёвалль) - страница 3

Леннарт Колльберг не испытывал симпатии к Линдону Джонсону, и война во Вьетнаме ему не нравилась, зато он любил бродить по городу в дождливую погоду.

В одиннадцать часов вечера дождь продолжал идти, а демонстрацию можно было считать законченной.

В тот вечер и именно в это время в Стокгольме было совершено восемь убийств и одна попытка убийства.

II

«Дождь, — меланхолически думал он, глядя в окно. — Ноябрьская темень и холодный ливень. Предвестники приближающейся зимы. Вскоре выпадет снег».

В эту пору в городе ничто не радовало глаз, а уж об этой улице и говорить нечего: одни голые деревья и старые кирпичные дома. Уже когда улицу начали застраивать, выяснилось, что ее неправильно проложили. Она никуда не ведет и никогда никуда не вела и существует лишь как грустное напоминание о начатом когда-то с большим размахом и не доведенном до конца плане расширения города. Здесь нет освещенных витрин и людей на тротуарах. Только большие голые деревья и фонари, холодный белый свет которых отражается в лужах и поблескивающих от дождя крышах автомобилей.

Он так долго бродил под дождем, что волосы и штанины брюк у него совершенно промокли. Ледяная, пронизывающая влага стекала по бедрам, затылку, шее, он чувствовал ее даже между лопатками.

Он застегнул верхние пуговицы плаща, засунул руку в карман и потрогал рукоятку пистолета. Она тоже была холодная и влажная.

При этом прикосновении мужчина в синем поплиновом плаще невольно вздрогнул и попытался думать о чем-нибудь другом. Например, о перголе[1] отеля в Андрайче[2], где пять месяцев назад он проводил отпуск. О давящей, неподвижной жаре, о слепящем блеске солнца над побережьем и рыбацкими лодками, о голубизне неба над горным хребтом на противоположной стороне залива.

Потом он подумал, что в это время года там, вероятно, тоже идут дожди, а в домах там нет центрального отопления, а только камины.

Он заметил, что находится уже на другой улице и вскоре ему снова придется выйти под дождь.

Он услышал, как вслед за ним кто-то идет по лесенке, и знал, что это человек, который сел возле универмага на Клараберггатан двенадцатью остановками раньше.

«Дождь, — подумал он. — Не люблю дождь, даже ненавижу. Интересно, когда меня вызовут. И вообще, что я, собственно, здесь делаю, почему я не дома и не лежу с…».

Это была его последняя мысль.



Автобус был двухэтажный, кремово-красного цвета, с серой лакированной крышей. Это был английский «Лейланд-Атлантиан», сконструированный специально для введенного в Швеции несколько месяцев назад правостороннего уличного движения. В тот вечер он курсировал по маршруту № 47 в Стокгольме, от Белмансро в Юргордене до Карлбергсвеген и обратно. Сейчас автобус свернул на северо-запад и приближался к остановке на Норра-Сташенсгатан, которая находится на расстоянии всего лишь нескольких метров от границы между Стокгольмом и Сольной.