Путешествие мое хотел бы я совершить как добрый христианин. И потому
испрашиваю здесь прощения у всех моих соотечественников во всем, чем не
случилось мне оскорбить их. Знаю, что моими необдуманными и незрелыми
сочинениями нанес я огорченье многим, а других даже вооружил против себя,
вообще во многих произвел неудовольствие. В оправдание могу сказать только то,
что намеренье мое было доброе и что я никого не хотел ни огорчать, ни вооружать
против себя, но одно мое собственное неразумие, одна моя поспешность и
торопливость были причиной тому, что сочинения мои предстали в таком
несовершенном виде и почти всех привели в заблуждение насчет их настоящего
смысла; за все же, что ни встречается в них умышленно-оскорбляющего, прошу
простить меня с тем великодушием, с каким только одна русская душа прощать
способна. Прошу прощенья также у всех тех, с которыми на долгое или на короткое
время случилось мне встретиться на дороге жизни. Знаю, что мне случалось многим
наносить неприятности, иным, быть может, и умышленно. Вообще в обхождении моем
с людьми всегда было много неприятно-отталкивающего. Отчасти это происходило
оттого, что я избегал встреч и знакомств, чувствуя, что не могу еще произнести
умного и нужного слова человеку (пустых же и ненужных слов произносить мне не
хотелось), и будучи в то же время убежден, что по причине бесчисленного
множества моих недостатков мне было необходимо хотя немного воспитать самого
себя в некотором отдалении от людей. Отчасти же это происходило и от мелочного
самолюбия, свойственного только таким из нас, которые из грязи пробрались в
люди и считают себя вправе глядеть спесиво на других. Как бы то ни было, но я
прошу прощения во всех личных оскорблениях, которые мне случилось нанести
кому-либо, начиная от времен моего детства до настоящей минуты. Прошу также
прощенья у моих собратьев-литераторов за всякое с моей стороны пренебреженье
или неуваженье к ним, оказанное умышленно или неумышленно; кому же из них
почему-либо трудно простить меня, тому напомню, что он христианин. Как говеющий
перед исповедью, которую готовится отдать Богу, просит прощенья у своего брата,
так я прошу у него прощенья, и как никто в такую минуту не посмеет не -простить
своего брата, так и он не должен посметь не простить меня. Наконец, прошу
прощенья у моих читателей, если и в этой самой книге встретится что-нибудь
неприятное и кого-нибудь из них оскорбляющее. Прошу их не питать против меня
гнева сокровенного, но вместо того выставить благородно все недостатки, какие
могут быть найдены ими в этой книге, — как недостатки писателя, так и
недостатки человека: мое неразумие, недомыслие, самонадеянность, пустую
уверенность в себе, словом, все, что бывает у всех людей, хотя они того и не
видят, и что, вероятно, еще в большей мере находится во мне.