Герцогиня с ребенком вернулась в Англию, и теперь он одинок. Ему нужна нежная любовница.
— Ты отвратителен. Сначала ты толкнул меня на замужество против моей воли, а теперь хочешь подложить Роберту, зная, как я его ненавижу! Какое же ты чудовище, отец!
Тот встал, не переставая улыбаться.
— Принцесса, я с радостью подложил бы тебя под всю английскую армию, и не только.
Она выпрямилась, борясь с желанием плюнуть ему в лицо.
— Когда ты вернешь мне Дэмьена?
— Ты его не получишь. Ты просто сохранишь ему жизнь.
— Нет. Так не пойдет. Я не позволю тебе шантажировать меня бесконечно.
— Ну же, дочь! Я думал, что ты верна короне.
— Это так! Было так! Я больше не могу предавать своего мужа…
— Своего мужа! — Стирлинг захохотал, качая головой. — Ты же шлюха, дочка! Как и твоя драгоценная мамаша. Лорд Камерон доставил тебе удовольствие между ног, и ты вдруг стала сторонницей революции!
Она изо всех сил хлестнула мерзавца по лицу. Моментально протрезвев, Стирлинг схватил Аманду за руку и вывернул ей кисть.
— Молись, чтобы я успел увезти тебя, когда твой изысканный жеребец Камерон разоблачит свою женушку. Можешь презирать и отвергать Тэрритона, Аманда, но тебе лучше оказаться в его руках, чем в лапах Камерона, когда тот узнает, чем ты занимаешься! — прошипел Найджел.
Она выдернула руку.
— Если я когда-нибудь решусь покинуть Виргинию, я обращусь к Данмору…
Стирлинг знал, что она пойдет на все, лишь бы спасти Дэмьена.
— Дочь, Принцесса! Мы скоро увидимся. Очень скоро.
Он улыбнулся и, развернувшись, вышел из комнаты. До Аманды долетели слова команды, топот сапог и бряцание оружия солдат, замаршировавших обратно к докам.
Аманда упала в кресло и закрыла глаза. Девушка не слышала, как отворилась дверь, но почувствовала, что она не одна в комнате. Это был Кэссиди. За его спиной молчаливо стояли Пьер, Ричард, Маргарет и Реми.
— Что такое? — воскликнула Аманда, озадаченная и встревоженная. Они смотрели на нее с таким осуждением!
— Они ушли, — сказал Кэссиди. — Никого не тронули и никому не угрожали.
— К-конечно, — пролепетала Аманда. Она позволила себе закрыть лицо руками. — Это же мой отец Он просто приехал справиться, не хочу ли я отправиться с ним, вот и все.
Пять пар глаз уставились на нее. Ей не понравилось вызывающее выражение на лице юной Маргарет. Или ей это лишь показалось? Голубоглазая темноволосая ирландская горничная, казалось, готова сама взять в руки мушкет и идти на войну. А Реми, старый, темный как ночь, живший в Камерон-Холле так давно, что никто не помнил, как он здесь появился, смотрел на нее с откровенным подозрением.