Эскадра, которую Хорнблоуэр вел в Кингстон, была намного более сильной. Когда «Клоринда» еще входила в гавань, к ней подскочила шлюпка, на борту которой находился адъютант губернатор с запиской для Хорнблоуэра.
– Сэр Томас, не будете ли Вы любезны спустить мой катер? – спросил Хорнблоуэр.
У него была причина спешить, поскольку краткая записка губернатора содержала следующее:
«Милорд,
Необходимо, чтобы Вы, Ваша светлость, прибыли при первой возможности ко мне для дачи объяснений, касающихся ситуации в Венесуэле. Таким образом, сим от Вашей светлости требуется и запрашивается немедленно явиться ко мне с рапортом.
Огастес Хупер, губернатор»
У Хорнблоуэра, разумеется, не было ни малейшего представления о том, что происходило в Венесуэле в течение последних двух недель или даже более. Пока лошади, запряженные в экипаж, несли его во весь опор по направлению к резиденции губернатора, он не думал о том, что могло послужить причиной происходящего, а если бы и попытался это сделать, то все равно не смог бы угадать истину.
– Что все это значит, Хорнблоуэр? – такими словами встретил его губернатор. – кто вам дал полномочия блокировать побережье Венесуэлы? Почему вы не поставили в известность меня?
– Я не делал ничего подобного, – ответил Хорнблоуэр, чувствуя себя задетым.
– Проклятье, постой-ка, приятель, у меня есть доказательства. Вот протесты голландцев, испанцев, и еще доброй половины стран земного шара.
– Уверяю вас, сэр, я не предпринимал никаких действий в отношении венесуэльского побережья. Я не подходил к нему ближе, чем на пятьсот миль.
– В таком случае, что это должно означать? – вскричал губернатор. – Взгляните сюда!
Он держал в руке какие-то бумаги, при этом так яростно хлопал по ним свободной рукой, что Хорнблоуэру доставило некоторое затруднение взять их у него. Хорнблоуэр уже был взбешен. По мере чтения его бешенство усиливалось. Один из документов являлся официальным рапортом голландского губернатора Кюрасао, написанным на французском языке, другой был более пространным и ясным, и он решил прочитать его в первую очередь. Это был большой лист бумаги, исписанный крупным почерком.
«Поскольку, – начинался он, – лордами комиссионерами была получена записка от высокочтимого виконта Кастельро, одного из виднейших государственных секретарей Его величества короля Британии, касающаяся исполнения поручения Первого лорда адмиралтейства, относительно необходимости установления блокаду побережья Его католического величества колонии Венесуэла и островов, входящих в состав колоний Его величества короля Голландии, а именно Кюрасао, Аруба и Бонэр, в силу этого я, лорд Горацио Хорнблоуэр, кавалер большого креста высокочтимого ордена Бани, контр-адмирал белого флага, командующий Его величества короля Британии кораблями и судами в вест-индских водах, сим провозглашаю, что континентальное побережье Южной Америки от Картахены до Пасти Дракона и вышеупомянутых голландских островов Кюрасао, Аруба и Бонэр, находятся отныне в состоянии блокады, и что любое судно какого бы то ни было назначения, перевозящее военные материалы или нет, застигнутое при попытке войти в какой бы то ни было порт или на рейд, расположенный на ранее описанной территории, или плывущее с намерением войти в такой порт или на рейд, будет задержано и отослано для разбирательства в Его британского величества Высоком суде адмиралтейства, а также захвачено и конфисковано без выплаты компенсации владельцам судна, груза, нанимателям, капитану и команде.