Рейган поймал себя на том, что думает о возведенной доктором Менгеле стене из вырванных глаз. Голубых, карих и зеленых…
– Черт!
Он порезал палец. Сунув его в рот, он резко прикусил, чтобы остановить кровь, и, побежав в ванную, стал рыться в поисках пластыря.
– Не забудь, завтра в десять мне уже надо выходить. – За спиной у него стояла Дженис. Он посмотрел на ее голубые глаза в зеркале ванной. Вид у нее был спокойный.
– Хорошо.
Налепив на палец пластырь, чтобы скрыть ранку, он повернулся к ней лицом.
– Сегодня я видела в саду кота, – сказала она. – Большого, серого. Может, он приблудный.
– Может.
– Ты подумал о том, чтобы завести кошку или собаку?
– Пожалуй, нет. Только лишняя головная боль. Я думал, мы договорились: никаких домашних животных.
Она пожала плечами.
Они вернулись на кухню. Налил в сковородку масла, зажег под ней газ. Опустив в сковородку полоски розового мяса, он стал смотреть, как они скукоживаются, белеют, трансформируются.
Рано утром Дженис одна поехала на автобусную станцию. До города далеко, а когда настанет время возвращаться домой, она будет не в состоянии вести машину. С собой она взяла пятьсот долларов. Наличными.
Рейган проверил мышеловки. Ни одна не тронута. Потом стал бродить по дому.
Наконец он позвонил Гвен. В первый раз он набрал неправильно, пальцы соскользнули на кнопках телефона, и длинная череда цифр также сбивала с толку. Он попытался снова.
Гудки, потом ее голос на линии:
– Ассоциация Объединенных Бухгалтеров. Добрый день.
– Гвенни? Это я.
– Рейган? Неужели ты? Я так надеялась, что рано или поздно ты позвонишь. Я по тебе скучала. – Голос у нее был отчужденный; трансатлантический треск и гудение отдаляли ее еще больше.
– Это дорого.
– Вернуться не подумываешь?
– Не знаю.
– Так как женушка?
– Дженис… – Он помедлил, вздохнул. – С Дженис все в порядке.
– Я начала трахаться с нашим новым начальником отдела продаж, – сказала Гвен. – Он пришел к нам уже после тебя. Ты его не знаешь. Тебя нет уже полгода. Сам посуди, ну что девушке делать?
Тут Рейгану пришло в голову, что как раз это он ненавидит в женщинах больше всего: их практичность. Гвен всегда заставляла его натягивать презерватив, хотя он презервативы не любил, а она при этом пользовалась еще и резиновым колпачком и сперматоцидом[40].
Рейган чувствовал, что за этими ухищрениями теряется спонтанность, романтика, страсть. Ему нравился секс, который просто случался – наполовину в его фантазиях, наполовину в реальности. Нечто внезапное, грязное и могучее.
В висках начала пульсировать боль.
– И какая у вас там погода? – весело спросила Гвен.