Аббатиса заняла свое место. Женщина, которую представили как Александрин де Форбин, прочистила горло и принялась говорить тихим голосом, так что монахини вынуждены были напрягаться, чтобы услышать ее.
— Мои сестры во Христе, — начала она, — история, которую мы поведаем вам, не для малодушных. Среди нас есть такие, кто обратился к Богу в надежде спасти человечество. Те, кто надеялся скрыться от мирской суеты. Однако есть и те, кто оказался здесь против воли.
При этом она устремила взор темных блестящих глаз прямо на Валентину, которая покраснела до самых корней своих белокурых волос.
— Независимо от того, какую цель вы преследовали, придя в эти стены, сегодня все изменится. Во время путешествия мы с сестрой Шарлоттой пересекли всю Францию, побывали в Париже и в деревнях. Мы видели не просто голод, а настоящую смерть от истощения. На улицах разгораются людские волнения из-за хлеба. Там идет бойня. По улицам женщины носят на пиках отрезанные головы. Дочерей Евы насилуют, а то и хуже. Маленьких детей убивают, людей пытают на площадях, рвут на куски озлобленные толпы…
Монахини больше не могли сохранять спокойствие: слушая кровавый перечень, они встревоженно загомонили. Мирей показалось странным, что служительница Бога может столь прямо говорить о таких ужасах. Кроме того, у рассказчицы
ни разу не изменился тихий, спокойный тон голоса. Мирей взглянула на Валентину, чьи глаза стали большими и круглыми. Александрин де Форбин подождала, пока в комнате все немного успокоятся, и продолжила:
— Сейчас у нас апрель. В прошлом октябре разъяренная толпа похитила короля с королевой прямо из Версаля и заставила вернуться в Париж, в Тюильри, где они были взяты под стражу. Короля принудили подписать документ, называемый «Декларация прав человека и гражданина», в котором говорилось о равенстве прав между всеми людьми. В результате Национальное собрание теперь контролирует правительство, король бессилен вмешаться, наша страна стоит накануне революции. Мы оказались в состоянии анархии. Хуже того, Национальное собрание обнаружило, что в королевской казне нет золота, король разорил государство. В Париже поговаривают, что он не доживет до конца года.
Волна ужаса прокатилась по рядам сидящих монахинь, по всей комнате слышался тревожный шепот. Мирей нежно сжала руку Валентины, обе они пристально разглядывали рассказчицу. Женщины, находившиеся в этой комнате, никогда раньше не слышали, чтобы о таких вещах говорили вслух, и не могли представить себе подобное в реальности. Пытки, анархия, убийство короля… Возможно ли это?