На мистера Элтона это последнее соображение произвело, казалось, весьма сильное и приятное действие; он подхватил его, повторяя: «Покамест не замешаны — как справедливо! Вот именно. Покамест!» — с такою подчеркнутой многозначительностью, что Эмма подумала было, не лучше ли ей теперь же уйти, оставив их наедине. Но ей хотелось тотчас взяться за работу, а объяснение могло и подождать.
Решить, какого рода и размера писать портрет, было для нее делом недолгим. Он будет, как и портрет мистера Джона Найтли, писан акварелью, во весь рост, и предназначен, если она им останется довольна, занять почетное место над каминною доской. Сеанс начался; Гарриет улыбалась и краснела, боясь нарушить свою позу и выражение лица и являя пристальному взгляду художницы премилое смешение юных чувств. Но как было Эмме работать, когда за спиною у ней топтался мистер Элтон, следя за каждым штрихом карандаша? Нужно отдать ему справедливость, он расположился так, чтобы пожирать ее глазами, не мешая ей, но этому все же следовало положить конец, попросив его отойти на другое место. Ей пришло в голову занять его чтением.
Не хочет ли он оказать им добрую услугу и почитать вслух? Под чтение и работа лучше спорится, и мисс Смит не так утомительно будет позировать.
Мистер Элтон с готовностью согласился. Гарриет слушала, а Эмма спокойно занималась своим делом. Ей приходилось мириться с тем, что он поминутно вскакивал и подходил посмотреть, но что взять с влюбленного? Стоило ей на мгновение отнять карандаш от бумаги, и он уже порывался взглянуть, как подвигается работа, и рассыпаться в похвалах. Трудно было бы сердиться на такого, как он, ценителя, который от полноты чувств ухитряется обнаружить сходство, когда его еще быть не может. Верность его суждений была, пожалуй, сомнительна, но его любовь и желание сделать приятное не вызывали сомнений.
Сеанс прошел во всех отношениях успешно; Эмма осталась очень довольна первоначальным наброском и полна была желания продолжать. Сходство было схвачено, поза выбрана удачно — она хотела лишь подправить кое в чем фигуру, слегка прибавив ей росту и изрядно прибавив грации, и твердо верила, что рисунок получится очаровательный и с честью займет предназначенное ему место, служа непреходящим свидетельством красоты одной из них, искусства другой и их обоюдной дружбы — и, возможно, навевая также приятные воспоминания иного свойства, которые сулит оставить нежная привязанность мистера Элтона.
На другой день Гарриет предстояло позировать снова, и мистер Элтон, как того и следовало ожидать, умолял, чтобы ему опять дозволили при сем присутствовать и читать им вслух.