К этому моменту мы наловчились воевать с Тучей. Она тупо набрасывалась на нас с Гилви, слово мошкара, густо летящая на свет, и её просто расстреливали со всех сторон. Однако «держать» этих тварей становилось всё труднее, словно требовалось всё жарче и жарче разводить в себе огонь неутолимой ненависти.
Мне казалось, что я действительно становлюсь биоморфом. Видения во время боя делались ярче и ярче, становясь почти неотличимы от реальности; я не вглядывался, я жил этим, на деле становясь каким-то неоформленным комком живого студня – но не более. Никаких небесных откровений на меня не снисходило.
С Гилви творилось то же самое. Но она ещё и боялась. Очень боялась – именно той классической сцены из комиксов, когда, разрывая живот человеку, на свободу вырывается вызревшая внутри у него инопланетная тварь.
После случившегося между нами мне с Гилви стало совсем туго – она возомнила себя чуть ли не моей женой. Не походно-полевой, а самой настоящей. А передо мной, как назло, стояло упрямо возвращающееся лицо Дальки. И ведь вроде б понимал, что всё, давно уже всё – а душу скребло и царапало, и стоял я, словно тот самый буриданов осёл меж двух копён сена.
– Ну, всё. Одна я спать больше не намерена, – объявила мне Гилви вечером того же дня, когда пришло известие о перевороте в Империи. – Кайзер, кронпринц, чёрт лысый – меня не волнует. У меня есть мой мужчина, а всё остальное может гореть синим огнём.
– Гил, ты чего? Забыла приказы «о недопущении разврата...» и всё такое прочее? – попытался я отшутиться.
– Плевала я на все приказы. И остальные девчонки в штабе – тоже плевали. Для тебя новость, что они все с кем-нибудь подушки делят?
– Никогда не интересовался чужими подушками.
– Знаю, что не интересовался. Ну, так я твоё невежество рассею, – она хохотнула. – Никогда б не подумала, что так мало надо – чтобы твой мужчина был бы рядом. И пусть все феминистки Империи вкупе с Федерацией провалятся в тартарары, если им это не по вкусу.
Это было неправильно. Нечестно. Я её хотел, такое отрицать глупо. В постели она выделывала такое, чего Дальке и в страшном сне бы не приснилось. Но... это было неправильно. В конце концов, Далька и я... мы ведь тоже...
– Гил, а ты знаешь, что мы с Далькой... – я ринулся в омут признания.
Она села рядом на узкую откидную койку, провела прохладной ладонью по моим коротко стриженным волосам.
– Глупый ёжик, – сказала тихонько. – Мне абсолютно наплевать, кто сумел тебя возбудить и воспользоваться естественной физиологической реакцией твоего организма. Меня-то ведь рядом не было, чтобы тебе помочь.