– Вот такие дела. Результаты есть?
– Пусто, – уныло сообщил Антон. – Теперь вы вправе сказать, что я допустил ещё один промах: не запечатлел на память физиономии наших вчерашних оппонентов. Наверняка архивная барышня опознала бы кого-нибудь.
– Не бери в голову, – Шведов был настроен оптимистично. – Это нам уже без надобности. Тут и так понятно, где собака порылась. Подходите к Охлобыстину34, отработаем последний сектор…
– Собака порылась… – Антон развернулся в сторону нависавшей неподалеку трехэтажной серой глыбе высотой с нормальную панельную пятиэтажку. – Собака… А давай-ка, друже, завернем к филармонии. Посмотрим, что там за собакоеды такие…
К парадному крыльцу филармонии вела широченная трехмаршевая лестница ступеней в полсотни, отягощенная пустоглазыми львам и амурами с отломанными метательными принадлежностями да откусанными носами. Каждый марш венчал передвижной табачный киоск, а на самом крыльце продавали пиво с орешками и сухариками «Три корочки».
Антону роскошная лестница не понравилась сразу: навернулась вдруг ассоциация с восхождением на лысую простреливаемую высотку безо всякого прикрытия.
– Полуподвал, – заметил Мо, указав на половинки окон, забранных в бетонные короба, крытых сверху решетками. – Возможно, база собакоедов.
– Пошли, глянем, – кивнул Антон, устремляя свои стопы по периметру здания. – Судя по размерам здания, тут должны быть как минимум два входа…
Первый вход был замурован: вместо двери зияла старая кирпичная кладка, возведенная, судя по всему, сразу после революции.
На ступеньках у второго входа сидели на корточках мрачные дети с музыкальными папками и сосредоточенно курили. На двери висел приклеенный скотчем листок, на котором жирным красным фломастером было начертано: «Кл. ф-но». Из-за закрытой двери тихо лилась печальная мелодия.
– Если музыку загнали в подвал, значит, искусство переживает тяжелые времена, – сделал вывод Антон, проходя мимо второго входа. – Интересно, что это за «классное файно»?
– Класс фортепиано, – глуховато ответил Мо. – Зачет. Зимняя сессия.
Антон прошел с десяток шагов, перестал ощущать за спиной привычное присутствие верного ангела-хранителя и обернулся.
Мо притормозил неподалеку от курящих детей. Он стоял, как истукан, и не мигая смотрел на дверь с листком.
– Мо, – тихонько позвал Антон.
Боевой робот не реагировал на призыв командира. Он выпал из обстановки и, вообще, выглядел так, словно напоролся на разрушительной силы заклинание древней магии – застыл соляным столбом.
– Вот некстати, – пробормотал свое любимое присловье Антон. – И какой дебил додумался повесить здесь свой дурацкий листок?