– Положи оружие, подойди и открой замок, – распорядился я по-чеченски, адресуясь к Мубареку. – Шевелись, иначе я перережу глотку твоему брату.
Мубарек быстро выполнил команду.
– Оба – на пол! – скомандовал я. Братья дисциплинированно легли лицом вниз, сложив руки на затылке; опытные хлопцы.
Повесив автомат Зелимхана на плечо, я зашвырнул оружие братьев в дальний угол клетки, повесил замок и с натугой открутил винтовую задвижку входной двери.
– А теперь оба – бегом отсюда, – скомандовал я, на всякий случай отойдя от двери на три шага. – Я слово держу. Бегом!
Когда братья выскользнули за дверь, я запер задвижку и подошел к Зелимхану. В животе его зияли три пробоины, одна из которых пришлась на печень. Дрянь дело – этот человек умрет с минуты на минуту.
– Там… там… – Зелимхан потянулся рукой к стеллажам. – Там пакет… Закрой… Раны прикрой…
– Ты умираешь, Зелимхан, – тихо сказал я. – Тебе уже нельзя помочь. Зачем продлевать мучительные минуты агонии?
– Закрой раны… Я хочу… Хочу сказать тебе… боюсь, не успею…
Я подскочил к стеллажу, нашарил ИПП, надорвал и приложил в животу умирающего.
– Дискеты… Там все, – принялся бессвязно бормотать Ахсалтаков. – Все акции против кабардинцев, осетин, против других тейпов… Сделки с русскими… с чиновниками русскими… Там все мои дела за последние четыре года. Сын… сын предал. Хотел продать эти дискеты фед… чекистам, короче… И удрать в Америку… Они ему обещали… Это война, Иван. Это война… Будет много жертв – клянусь… Ты… Ты сломай их… – Тут он окончательно выпал в прострацию и забормотал что-то бессвязное по-чеченски.
Я сидел рядом с умирающим, прислушивался к звукам разгоравшегося снаружи боя и испытывал весьма противоречивые чувства. Вот он – самый главный враг, с каждой секундой его бессвязное бормотанье слабеет… Уходит в небытие целая эпоха моих и не только моих похождений и мытарств, эпоха славных дел, страшных злодеяний и предательств. Можете мне не верить, но в тот момент у меня вдруг возникло щемящее чувство тоски – как будто я терял близкого родственника, члена своей семьи…
Спустя три дня после разгрома базы Зелимхана я гулял по Кисловодску под ручку с Элен и пытался вернуть ей хорошее расположение духа. Дискеты я просмотрел – там действительно было такое, что волосы дыбом вставали – и не только на голове. Связи с российскими чиновниками, конкретные операции, исполнители, акции против различных народов, проведенные за последние четыре года, способы отмывания черных чеченских денег на светлом российском рынке и так далее и тому подобное. Сын Зелимхана, его преемник, так сказать, был в курсе всех папиных дел – готовил папа себе достойного помощника. Оставалось загадкой, как Шамиль (так звали старшего сына Зелимхана) решился на такое чудовищное по меркам чеченского менталитета злодеяние – предательство отца…