— В каком смысле, ваше величество?
— Ты слишком много хлопочешь, Диос. Встаешь с петухами, ложишься за полночь. Относись к жизни проще.
— Вся моя жизнь есть служение, ваше величество, — стоял на своем Диос. — В нем — весь смысл моего существования.
Теппик вышел вслед за ним на балкон. Лучи понемногу клонящегося к закату солнца вспыхивали на вершинах рукотворной зубчатой гряды. Но это был только центральный массив; пирамиды выстроились по всей дельте, до самого второго водопада, где Джель терялся в горах. Мало того, пирамиды занимали лучшие земли, ближе всего расположенные к реке. Но даже самый забитый крестьянин посчитал бы кощунством предложить иное решение.
Среди пирамид попадались сравнительно невысокие экземпляры, сложенные из грубо обтесанных плит. Со стороны они выглядели даже старше гор, укрывавших долину от пустыни. Хотя в конечном счете горы были здесь всегда. К ним были неприменимы такие слова, как “молодой” или “старый”. Но эти первые пирамиды построили человеческие существа — бурдючки с мыслящей влагой, ненадолго задержавшейся в хрупком образовании кальция, — существа, которые распиливали скалы на куски, чтобы затем с превеликим трудом снова сложить их в гармоничную постройку. Эти пирамиды действительно были старыми.
На протяжении тысячелетий архитектурная мода менялась. Пирамиды поновее были сложены из более гладких плит, с более острыми граня-I ми, попадались и довольно приземистые, облицованные слюдой. Однако даже самые отвесные из них, непроизвольно размышлял Теппик, не превышали единицы по любой домолазательной шкале, хотя некоторые стеллы и храмы, сгрудившиеся у подножия пирамид, как буксиры, окружившие дредноуты вечности, заслуживали внимания.
Дредноуты вечности, подумал он, они плывут, тяжело рассекая туманы Времени, и их единственные пассажиры всегда путешествуют первым классом…
На небо высыпали первые звезды. Теппик поднял голову. Возможно, подумал он, где-то там есть жизнь. Где-то там, на этих звездах. Ведь если правда, что вселенные миллиардами теснятся одна за другой, отделенные друг от друга лишь мгновением мысли, значит, люди должны быть повсюду…
“Но где бы они ни были, как бы ни старались, какие бы сверхъестественные усилия ни прилагали, им наверняка не удалось стать такими потрясающе глупыми, как мы. В этом смысле мы потрудились на славу. Вначале нам было дано лишь зернышко глупости, но за многие тысячи лет мы взрастили громадное древо”.
Теппик обернулся к Диосу, чувствуя, что должен хоть как-то искупить нанесенный жрецу моральный ущерб.