Ванда выругалась по-немецки. Получилось у нее хорошо.
— Вы оба следуете за мной. Если нас не будут пускать в дом, мы все равно войдем, так что держите оружие наготове.
— Не могу сказать, что это тщательно подготовленный план, — бросила Ванда.
Падильо усмехнулся.
— Иной раз полезна и импровизация.
— О Господи, — я открыл дверцу. — Пошли.
К двери, слева от окна, вели три деревянные ступени. Падильо поднялся по ним первым, я — за ним, покачиваясь и обнимая Ванду, которая прижимала сумочку к груди. Одна рука пряталась в сумочке, возможно, с пальцем на спусковом крючке «вальтера РРК».
Падильо оперся левой рукой о косяк двери. Правой постучал. Не получив ответа, забарабанил по двери со всей силой. По-испански потребовал, чтобы чокнутые козлы открыли дверь.
Слова его услышали. Дверь приотворилась на десять дюймов, в щели появилась голова юноши с аккуратно причесанными черными волосами. Юноша предложил Падильо заткнуться. Падильо тут же прекратил ругаться. Заулыбался, замахал руками, на лице его появилась похотливая улыбка. Несколькими фразами объяснил, что ему требуется — комната для него и двух его приятелей-гринго. Молодой человек пренебрежительно оглядел нас. Я лизнул правое ухо Ванды. Она улыбнулась молодому человеку. Он уже собрался нам отказать, но Падильо помахал перед его носом двадцаткой. Молодой человек вновь оглядел нас, пожал плечами, что-то сказал Падильо по-испански, слов я не разобрал, и кивнул.
Падильо занес ногу, чтобы переступить порог, но молодой человек загородил путь и отошел в сторону, лишь получив двадцать долларов. Вслед за Падильо мы вошли в холл. Справа находилась гостиная, окно которой выходило на Майна-стрит.
— Пройдите туда и подождите, — распорядился молодой человек. — Вас отведут куда надо.
— Долго ждать, приятель? — нетерпеливо спросил Падильо.
— Несколько минут.
— Так, может, мы пока промочим горло?
— За отдельную плату.
— Этот большой глупый толстяк заплатит за все.
Говорили они по-испански, но такой диалог я понимал и без переводчика. И отметил про себя, что он мог бы обойтись без описания моих габаритов. А Падильо повернулся ко мне и проворковал: «Мы сейчас выпьем, не так ли? Но спиртное здесь дорогое».
— Сколько, приятель? — пробасил я.
Молодой человек пожал плечами.
— Десять долларов.
— За десять долларов в этом городе можно купить целую бутылку, — проворчал я, достал из кармана несколько смятых купюр, вытащил десятку.
Падильо взял ее у меня и протянул молодому человеку. Тот сунул ее в задний карман черных джинсов. Их дополняла прозрачная белая нейлоновая рубашка, и сквозь нее мы могли полюбоваться вытатуированной на его безволосой груди свернутой в кольца гремучей змеей. Лет я бы дал ему девятнадцать, и более всего он напоминал мне скорпиона.