– Роберт?
– Эндрю. О Роберте я очень мало знаю.
– Эндрю! Но он был совсем ребенок…
– Теперь он вырос, и стал таким чертовским мотом, просто на удивление. Дик вроде бы оплачивает их долги.
– Дьявол его забери! Зачем?
– Бог его знает! Полагаю, по настоянию Лавинии. Мы же оба знаем, что для того именно Трэйси и подставлял ей вас обоих.
– Чепуха! Мы это делали по своей воле. Она только вернулась домой из школы.
– Вот-вот. И чья это была работа, как не Трэйси?
Карстерз широко открыл глаза и вытянул руки на столе, поворачивая в пальцах ножку бокала.
– И велик этот долг?
– Этого я тебе сказать не могу. Я, вообще, узнал об этом случайно. Бельмануары никогда не славились бережливостью.
– Мы тоже этим не страдали. Не будь к ним излишне суров, Майлз… Я, конечно, знал, что именье Бельмануаров заложено, но не думал, что дошло до такого.
– И я не думал. Но деньги Дика ничего не спасут. Они будут растрачены на игру и хорошеньких женщин.
Милорд грозно нахмурился.
– Да-а. Полагаю, что мне придется и за это рассчитаться с Трэйси… как-нибудь однажды.
Майлз промолчал.
– Но как же Дик справляется, не трогая моих денег?
– Не знаю, – по тону О'Хара было ясно, что ему все равно.
– Надеюсь, он сам не залез в долги, – рассуждал вслух Карстерз, – похоже, что он влип. Как бы убедить его пользоваться доходами имения, – он нахмурился и забарабанил пальцами по столу.
О'Хара взорвался.
– Ну, конечно, очень в твоем духе поступить именно так. Оставь его в покое, Христа ради, и не забивай себе голову заботами о жалком негодяе, который причинил тебе больше вреда, чем…
– Майлз, я не разрешаю тебе говорить так о. Дике! Ты не все понимаешь.
– Я все хорошо понимаю. Очень уж это у тебя по-христиански. Давай положим конец этому твоему фарсу! Я так же хорошо, как и ты, знаю, что Дик сжульничал в карты, и считаю противоестественным твое желание отдать ему еще и свои деньги, после того как он отнял у тебя честь и все остальное!
Карстерз молча потягивал вино, ожидая, пока гнев Майлза выдохнется. Вскоре так и случилось. Он смолк, яростно сверкая глазами, и Карстерз засмеялся.
– Ах, Майлз, дай мне идти своей дорогой. Знаю, я для тебя тяжкое испытание, – и, внезапно став серьезным, продолжал: – Но я не хочу, чтобы ты так думал о Дике. Ты достаточно хорошо его знаешь, чтобы понять, как это получилось. Ты знаешь, он был расточителен, часто оказывался в долгах… неужели ты не можешь простить ему мгновенного порыва безумия?
– Могу. Чего я простить не могу, так это… неописуемой низости, когда он позволил тебе взять вину на себя.
– О'Хара, он был влюблен в Лавинию…