Временами это становилось почти невыносимо. Лантхильда бродила по кухне, читала нотации кобелю, трепалась по озо… Какой бес его дернул снимать ее? Неужели он уже тогда знал, что она исчезнет?
Потом Лантхильда начала петь. Рядом с Сигизмундом вдруг судорожно перевела дыхание Вика. Он покосился на нее — Вика сидела напряженная, с распахнутыми глазами. Так и влезла бы в телевизор.
Потом изображение прервалось. Секунд тридцать на экране «шел снег». Затем показались сидящие в обнимку Сигизмунд с Лантхильдой. На Лантхильде была лунница.
Глядя на экран, Сигизмунд неожиданно для себя отметил: каким он, оказывается, был тогда счастливым, сияющим, как молодожен, блин! Сейчас… Да. Сигизмунд-экранный раскрыл рот и, глупо ухмыляясь, произнес:
— Вы видите перед собой, дорогие зрители, спятившего Моржа Сигизмунда Борисовича, генерального директора фирмы «Морена»…
Сигизмунд нажал на «стоп». Вика вздрогнула, как от удара.
— А дальше?
— Дальше неинтересно.
— Пожалуйста! — взмолилась она так истово, что он сунул ей оготиви, а сам ушел на кухню — курить.
Минут через двадцать Вика бочком вошла на кухню. Вид у нее был смущенный и виноватый. Зачем-то протянула Сигизмунду оготиви.
— Я пойду, — сказала она тихо. — Уже поздно.
Он не отреагировал. Курил. Отгонял воспоминание о плачущей перед камерой Лантхильде.
Спохватился, когда Вика уже натягивала сапоги.
— Вы куда?
— Домой. — Она говорила нарочито-бесстрастно.
— Да бросьте вы.
— Мне лучше уйти. — Она посмотрела ему в глаза. Он увидел, что Вика в настоящем смятении.
— Знаете что? — сказал Сигизмунд, берясь за куртку. — Пойдемте прогуляем кобеля. И не надо ничего говорить. Куда вы пойдете? К Аське? Там никакого электрошокера не хватит, чтобы всю их кодлу угомонить.
Она молча вышла с ним во двор. Побродила в сторонке от Сигизмунда по тающему снегу. И когда они уже возвращались, сказала ему негромко:
— Спасибо.
Глава четвертая
Засыпая, Сигизмунд слышал, как Вика возится за стеной. Он выдал ей постельное белье и показал на «светелку».
Утром, выбравшись на кухню, он увидел Вику. Она стояла у плиты — варила кофе. На Вике была без спроса взятая из шкафа мужская сорочка. Сигизмунд подивился викиной голенастости. Когда она приходила в джинсах, это не так бросалось в глаза.
Нимало не смущаясь своей голоногостью — принято так на Западе, что ли? — Вика повернулась к нему, спокойно улыбнулась.
— А я тут немного похозяйничала. Кофе будете пить?
Сигизмунд поблагодарил, сел за стол.
— Вы завтракаете по утрам? — спросила Вика.
— Честно говоря, нет.
— Плохо. А меня приучили завтракать тостами. Я привезла из Рейкьявика тостер… Надеюсь, аськины упыри его не сломали.