Он осторожно выбрался из рощицы и спустился на берег. Здесь его поджидало новое потрясение: вода стояла вровень с берегами, вскипала пеной, ударяясь о скалы.
«Наваждение», – подумал Филипп.
– Эй! – окликнул его женский голос.
Посреди потока верхом на тапире сидела женщина. Черты ее лица, линии ее тела живо напомнили Филиппу индеанку из Варавариды.
– Иди сюда! – промолвила она. Гуттен бросился в воду.
– Поплавай со мной, – шепотом произнесла женщина, – а потом сделай то, что делал в Баркисимето.
– Чего ты хочешь от меня?
– Получить с тебя долг.
– Какой долг?
– Скоро узнаешь. Насладись наяву, чем тешился во сне. Нет! Не сбрасывай одежду. Все должно быть в точности как в тот день, когда твои псы растерзали моих подданных.
Каркающий голос крикнул по-немецки с другого берега:
– Поглядите на луну, ваша милость!
Это был Фауст, сопровождаемый Мефистофелем.
– А ведь я предостерегал вас от женщин, появляющихся ночью!
Кроваво-красным цветом налилась луна. Филипп с удивлением обнаружил, что стоит в каменистом русле пересохшей реки. Внезапно раздавшийся голос привел его в чувство:
– Именем короля вы арестованы!
Себастьян Альмарча наставил на него арбалет, а рядом стоял Педро Лимпиас с воздетым мечом в руке.
– Где я? Откуда вы взялись? – в недоумении спрашивал Филипп, не замечая, что не меньше полусотни всадников окружают его.
– Отведите его к остальным! Всех заковать в цепи! – прогремел откуда-то сверху голос, который Филипп не спутал бы ни с каким другим.
– Хуан Карвахаль! – вскричал он в смятении. Испанец, сидя на рослом жеребце, взирал на него с ненавистью и презрением. Рядом на белом муле сидела Каталина.
Гуттен оглядел лица своих врагов.
– Падре Тудела! – вскричал он, не веря своим глазам.
Священник наклонил голову.
– Кинкосес! – воскликнул Филипп. Тотчас его схватили и связали ему руки.
– Что это значит? – думая, что все происходит во сне, спросил он.
– Это значит, что тебе предстоит умереть, только и всего, – отвечал Карвахаль.
– Только император имеет право…
– Здесь я император, – прервал его Карвахаль и, обращаясь к своим чернокожим слугам, велел: – Отыщите какой-нибудь сук потолще и вздерните этого человека! Вон то дерево, наверно, подойдет.
Затяжная петля захлестнула Филиппу горло.
– Подождите! – крикнул он, надменно выпрямляясь. – Я хочу умереть так, как подобает особе моего ранга.
– Говори ясней!
– Человека столь знатного рода не вешают, как простолюдина. Мне полагается смерть от благородного меча. Отрубите мне голову!
Карвахаль как будто размышлял. Солдаты, спешившись, крепко сжимали в руках свое оружие. Каталина спрыгнула с седла и взялась за стремя Карвахаля.