— Ой, горемычная ты, горемычная! — закачали головой собутыльники, глядя на меня с искренней жалостью.
Алкоголикам лучше не говорить, что ты не пьешь — не поймут. Лучше прикинуться горькой алкашкой, навсегда отлученной ввиду обстоятельств от родной бутылки.
Я старательно состроила унылую физиономию, долженствующую выражать мою скорбь из-за этого факта.
— Ты, дочка, выпей, все как рукой снимет, — такой — то ветхий дедок с видимой мукой пододвигал мне свой шкалик… с водкой.
— Я же только что объяснила, что у меня язва! — вскричала я.
— Так это ж водка с солью, — мудро пояснил дедок. — Само то для язвы.
— Ни хрена! — авторитетно заявил красномордый мужик. — Язву надо водкой с медом лечить.
— Вы чё, совсем? — покрутила у виска моя соседка. — Для язвы непременно нужна водка с перцем!
И она щедрой рукой сыпанула в стопарик полперечницы.
Я бочком — бочком принялась вылазить из-за стола.
Еще немного — и меня тут явно та-ак полечат.
— Ты куда? — всполошились «эскулапы».
— Да вот чего — то…, — промямлила я.
— Прихватило ее, че, не понимаете? — прокомментировал дедок, сторонник водки с солью.
— Ну ты беги, девонька, — напутствовала соседка и сунула мне на прощание свое фирменное «лекарство» в граненом стакане.
Я вылетела на кухню, где сидел мужик и курил папиросу. Чуть дальше на табуретках сидело еще три мужика, но я решила что с папиросой — самый вменяемый.
— Дяденька, — обратилась я к нему. — Я сама тут не местная, по какому поводу пьянка?
— Так а жаних у Таньки помер, вот она и убивается, сердешная, — с печалью пояснил дяденька.
— А сама Танька где? — продолжала я допытываться.
— Тама, — махнул он рукой на боковую дверцу.
Из-за дверцы доносились какие — то странные звуки. Мужики на табуретках внимательно к ним прислушивались.
— Спасибо, — сказала я и пошла к дверце.
Мужики странно на меня посмотрели, даже сделали какое — то движение остановить, только фигушки! Я была быстра и ловка.
Не успела я зайти в комнатку, как тут же вылетела оттуда.
— И-извините, — пролепетала я.
Мужик с папиросой спокойно пожал плечами.
Я отдышалась, пришла в себя, прислушалась к звукам скрипящей кровати и постаралась как можно официальнее спросить:
— Мне с Татьяной необходимо поговорить. Они там эээ… долго?
— Потом моя очередь, — предупредил меня он. — А вообще — пока Лёнька не придет.
— А это кто? — в полном офигении спросила я.
— Полюбовник Танькин, — пояснил он. — Импотент, сейчас в бане моется, вот Танька и успевает.
— Ааа, — ошеломленно кивнула я и на деревянных ногах пошла из кухни.
Господи, это что ж такое делается? У нашей Танечки, безутешной невесты, оказывается — законный полюбовничек. К нашей Танечке в день поминок выстраиваются мужики, дабы утешить посредством секса.