Их медовый месяц оказался совсем не таким, как надеялся Чарлз. Отношение Виктории к мужу не претерпело никаких изменений. Она по-прежнему обращалась с ним как с посторонним человеком.
Супруги прибыли в Европу двадцать шестого июня, а два дня спустя молодой сербский националист Гаврило Принцип убил племянника императора Австро-Венгрии эрцгерцога Франца Фердинанда и его жену. Трагедия произошла в городке Сараево и сначала казалась инцидентом исключительно местного значения, но вскоре в Европе начались волнения. Виктория и Чарлз в это время жили в Лондоне, в отеле «Кларидж». Виктория больше интересовалась маршем суфражисток на Вашингтон и их требованиями предоставить женщинам избирательные права, чем красотами столицы. Даже среди лондонских друзей Чарлза нашлись несколько суфражисток, и Виктория с головой погрузилась в дела защитниц прав женщин. Но ее заветное желание навестить в тюрьме мать и дочь Панкхерст не исполнилось. Чарлз решительно воспротивился столь экстравагантной прихоти. Он не желал, чтобы его жена связывалась с арестантами. Последовала довольно бурная ссора, но Виктории пришлось сдаться. Чарлз, обычно снисходительный, на этот раз был неумолим.
– Но я переписывалась с ними, Чарлз! – едва не плакала она, как будто это что-то могло изменить.
– Если хочешь поклониться своим кумирам – ради Бога. Но никаких визитов в тюрьму. Тебя включат в черный список и выбросят из Англии.
– Но это абсурдно! У здешних властей взгляды куда шире, – наивно возразила Виктория.
– Прости, но я почему-то сомневаюсь, – отрезал Чарлз.
Последнее время он находился в постоянном раздражении, и оба знали почему. Все его попытки наладить семейную жизнь, сделать их брак действительным не только на бумаге потерпели крах. К тому времени как они оказались в Париже, Виктория содрогалась от омерзения каждый раз, когда он прикасался к ней. Она сама не понимала, почему так ведет себя. Все происходило на чисто подсознательном уровне. Она просто не хотела, чтобы какой-либо мужчина дотрагивался до нее, не желала испытывать те чувства, что пережила раньше, и наотрез отказывалась иметь детей. Она так и заявила мужу, и тот заверил ее, что можно принять определенные предосторожности. Чарлз даже посетил аптеку, но все оказалось ни к чему. Каждый вечер, в постели, стоило ему подвинуться ближе, как она начинала трястись и плакать. И хотя Чарлз старался быть с ней нежным и заботливым, терпение его истощалось.
– Почему ты заранее не предупредила, что будешь вести себя подобным образом? – набросился он на нее как-то ночью в парижском отеле. Как бы сильно он ни хотел ее, не мог он заниматься любовью с женщиной, которая сжимается от страха при виде его. Он чувствовал себя насильником и боялся, что скоро станет импотентом.