— Я сойду на землю сам, безо всякой помощи, — сказал восточный странник своей покровительнице. — Вот посмотрите.
И он начал спускаться по сходням, и каждый шаг, приближавший его к Англии, был тверже предыдущего, а ступив наконец на пристань, он издал короткое радостное восклицание, и медсестра, наблюдавшая за ним сзади, перестала тревожно хмуриться и даже не испугалась, когда он бегом бросился к ожидавшему пассажиров поезду.
Глядя на своего подопечного, она разрывалась между восторгом и чем-то совсем иным, чем восторг, а он бежал, как вырвавшийся на свободу ребенок, и ее сердце бежало следом за ним, и вдруг она ощутила укол непонятной боли, и стало темно, словно в небе выключили свет, и она потеряла сознание.
В спешке призрачный пассажир даже не замечал, что медсестры нет ни рядом с ним, ни за его спиной.
Добежав до поезда, он ухватился за дверную ручку своего купе[20], счастливо вздохнул: «Ну, вот!» — и вдруг почувствовал, что чего-то не хватает. И обернулся.
И не увидел мисс Холлидей.
Впрочем, старая сестра милосердия появилась буквально мгновение спустя, необычно бледная, но зато — с невероятно радостной улыбкой на лице. Она пошатнулась и чуть не упала, так что на этот раз он поддержал се.
— Дорогая леди, — сказал Восточный странник, — вы были крайне добры.
— Но я же никуда не ухожу. — Мисс Холлидей будто ждала, когда же наконец он увидит ее по-настоящему.
— Вы?..
— Я еду с вами.
— Но как же ваши планы?
— Изменились. Теперь мне больше некуда ехать.
Она повернула голову и взглянула назад, через плечо.
Там, у причала, быстро собиравшаяся толпа обступила что-то, лежавшее на земле. Сквозь неровный гул голосов прорывались истерические выкрики, несколько раз прозвучало слово «врача».
Призрачный пассажир взглянул на Минерву Холлидей, взглянул на возбужденно переговаривавшихся людей и крошечный предмет, лежавший у их ног — треснувший медицинский термометр. И снова взглянул на Минерву Холлидей, огорченно крутившую в пальцах треснувший термометр.
— О моя дорогая, добрейшая леди, — сказал он наконец. — Идемте.
— Интересная публика? — улыбнулась сестра милосердия.
— Интересная! — кивнул Восточный призрак.
И он помог ей войти в поезд, который вскоре загудел, дернулся и покатил по рельсам, с каждой секундой приближаясь к Лондону и Эдинбургу, к болотам и замкам, темным ночам и долгим годам.
— Я вот все думаю, кто она была такая? — спросил призрачный пассажир, глядя назад, на все прибывавшую толпу.
— О господи, — вздохнула старая медсестра. — Я и сама этого толком не понимаю.
И поезд скрылся за поворотом, оставив за собой лишь гудение рельсов, но через двадцать секунд исчезло и оно.