На минуту воцарился ад кромешный. Собака лаяла, Хеппи верещала:
— Ильзабиль, закрой дверь! Изадора, ты снова влезла в мое платье!!!
Джудит же в это время объясняла нам:
— Это мои близняшки. Вот это Изадора, а это Ильзабиль. Девочки, подойдите и познакомьтесь. Это ваша кузина Арианрод, а это ее друг Эмброуз.
И в это же самое время та близняшка, что в штанах, заверещала:
— О господи! — и наигранно прижалась к стене. — Тут мальчишка! Не подпускайте ко мне это животное!
И принялась отмахиваться от Грундо, хотя тот к ней и не подходил. А близняшка в платье расплылась в тошнотворной капризной улыбочке и заскользила навстречу Грундо, протягивая к нему руки.
— Мальчик! — воскликнула она низким театральным голосом. — Пустите, пустите меня к нему!
И как раз в тот момент, когда я, слегка ошеломленная, решила, что именно по этому поведению и можно различать близняшек, та, что в платье, отшатнулась от Грундо с воплем:
— Мамочка! Как ты могла привести сюда огромного, грубого мальчишку!
Вторая же немедленно изобразила тошнотворную капризную улыбочку и кинулась к Грундо с распростертыми объятиями, вопя:
— Поцелуй меня, мой сладенький!
Лицо Грундо надо было видеть. И я его понимаю.
— Пожмите руку вашей кузине! — верещала Хеппи.
Разумеется, они этого не сделали. Обычное рукопожатие было бы для этих близняшек чересчур естественным. Ильзабиль плюхнулась на свои мешковатые колени.
— О боже! — вскричала она. — Неужели вы и в самом деле выкроили время среди ваших придворных дел и посетили наше скромное жилище?
Изадора же взмахнула розовой юбкой и заявила:
— Ну разумеется, когда я приеду ко двору, я буду там блистать ярче всех!
— Вполне возможно, что так оно и будет, — заметила я. — И, может статься, тебя это совсем не обрадует.
Но близняшки меня не слушали, ни та ни другая. Они плюхнулись на стулья, стоявшие вокруг стола, крича:
— А что к чаю?
Они тут же поснимали крышки с тарелок.
— У-у! — взвыла одна. — Терпеть не могу огурцов! У меня на огурцы аллергия!
Одновременно с ней другая вскричала:
— О-о! Огурчики! Обожаю огурчики!
И снова, только я подумала, что это тоже способ их различать, как они тут же поменялись ролями, и та, что ненавидела огурцы, вскричала:
— Хватай! Налетай! Никому не дам, сама съем все эти чудесные бутербродики!
А вторая заныла:
— Ма-ам! Не могу я это есть! У меня на огурцы аллегрия!
— Аллергия, милая, — озабоченно ответила Джудит. — И я думаю, что никакой аллергии у тебя нет.
— Нет, есть! — ныла близняшка.
— Есть, есть! — поддержала ее вторая. — Она целый день чешется!
И вот так все время. Поначалу я пыталась убеждать себя, что при дворе все дети чересчур воспитанные, и оттого я просто не представляю, как ведут себя нормальные девочки. Может, это и в самом деле так, но очень скоро я пришла к выводу, что Ильзабиль с Изадорой по жизни ненормальные. Они менялись ролями минимум раз в две минуты. И обеим, похоже, было наплевать, что говорить и делать, — главное, привлекать к себе всеобщее внимание.