– Ты неправильно понял меня, Брайс. – Колтер понизил голос, чтобы Элизабет не смогла услышать его. – Ее муж числится пропавшим без вести, а не погибшим. Я всегда относился к миссис Уоринг с искренним уважением, надеюсь, и ты последуешь моему примеру. – Положив руку на плечо юноши, Колтер усмехнулся: – Но вы можете подарить мне несколько минут, не правда ли? Мне действительно очень нужно поговорить с ней. Кажется, у нее серьезные неприятности, и я могу помочь...
– Ни слова больше. – Брайс надел шляпу, сдвинул ее на лоб. – Хьюго! Похоже, полковнику придется пришвартоваться. Останьтесь при нем, а мы с Андре принесем за него извинения министру.
Почтительно попрощавшись с Элизабет, они отбыли. Колтер снова взял ее под руку и повел за угол здания. Там тоже было людно, но пришлось с этим смириться. От любопытных взглядов прохожих он загородил ее своим телом.
– Нам надо поговорить. Во-первых, объясни, почему ты снимаешь комнаты за городом? Что случилось с домом Уорингов? А главное – почему ты одна, где семья Джеймса? Бои идут далеко от Питерсберга.
– Мать Джеймса решила продать всю собственность в Ричмонде. – Элизабет безумно хотелось ускользнуть, раствориться в суете улицы, она знала, что Колтер не закончит допроса, пока не узнает всего. Наклонив голову, молодая женщина пыталась скрыть от него всю бесконечную усталость этих последних месяцев. Нужно же было Колтеру именно сегодня приехать в Ричмонд! Он никогда не смирится с мыслью, что не имеет права задавать ей вопросы. Почему же она не может ему солгать?
Колтер прислонился плечом к стене, вслушиваясь в монотонный скрип груженных лесом фургонов. Ему казалось, что он проявляет слишком много терпения. Было все труднее сдерживаться, ведь ему так нужны были ответы, а она не хотела отвечать. Сняв перчатку, он провел пальцем по щеке Элизабет и приподнял ее лицо за подбородок.
– Скажи, что с тобой случилось? Никаких уверток, Элизабет. Я должен знать, чем могу помочь тебе.
– Если ты говоришь искренне, то оставь меня в покое.
– Ты просишь невозможного.
Нежность его прикосновения говорила слишком о многом. Элизабет могла сопротивляться его высокомерию, его злости, насмешкам, но не этому. Она с трудом остановила навернувшиеся слезы, и все-таки одна скатилась Колтеру на палец. Он поднес маленькую капельку к губам, кончиком языка слизнул ее. Зрачки у него сузились, и он пристально посмотрел ей прямо в глаза. Элизабет почувствовала, как внутри у нее все потеплело.
– Они не сладкие, любовь моя. Слезы из таких печальных глаз и не могут быть сладкими. Ты помнишь, как я упрям?