– Ну как?
– Неплохо, – ответила она спокойно.
Когда он взглянул на нее в следующий раз, она закрыла глаза и расслабилась. Он медленно оглядел ее с головы до ног, потом взгляд его остановился на груди.
«Лучшие буфера, какие я когда-либо видел», – подумал он.
Спэн не открывала глаз, полностью уйдя в мир чудесной теплоты и неги. Скарлетт перенес внимание на нижнюю часть ее тела, которую туго облегало намокшее полотенце. Он испытал вдруг неодолимое желание броситься на нее и сорвать полотенце, и ему пришлось ущипнуть себя за ногу.
«Да, сэр. Я очень хочу кусочек этого».
Но больше всего он хотел скорее выйти из бани.
16.45
Скарлетт и Спэн вернулись в штаб без четверти пять. Там было полно народу – Конные готовились к завтрашней операции. Всем раздавали списки подозреваемых с фотографиями. На доске объявлений висел приказ о распределении функций, и Скарлетт начал искать в нем их роли. В это время Спэн позвонила капралу Типплу из отдела экономических преступлений и нашла его на месте.
– Отлично, – обрадовался Типпл. – Я как раз жду вашего звонка. Вам нужны расшифровки разговоров Харди?
– Именно.
– Может, встретимся завтра перед операцией? Я сейчас как раз работаю над делом "Дамбалла".
– Дамбалла? – Спэн помнила, что это имя как-то связано с вуду.
– "Дамбалла Энтерпрайзис". Так называется компания Ракстроу. Завтра я вам все расскажу.
– Где и когда?
– Сбор назначен на семь. Как насчет встречи в 6.15 в актовом зале?
– Я буду.
– Отлично. Захватите очки. Читать придется много.
* * *
23.56
– Опять один, Роберт? – спросил Авакумович.
– А, Джозеф, – Деклерк отвернулся от окна. – Я как раз думаю о завтрашней операции.
– Я не мешаю?
– Нет, что ты. Наоборот.
Близилась полночь, и комнату наполняли причудливые тени от лампы. Стол был завален отчетами, компьютерными распечатками и записками самого Деклерка. На нем оставалось место только для фотографии в серебряной рамке. Русский взял фото и посмотрел на женщину.
– У нее умные глаза, – сказал он, – и очень красивое лицо.
– Да, мне с ней повезло.
Что-то в его голосе привлекло внимание Авакумовича. Он поглядел на суперинтенданта более пристально. Деклерк выглядел плохо: морщины, синие круги под глазами. Угол рта дергался, хотя он пытался это сдержать. Казалось, что он в любой момент готов рухнуть под навалившейся на него тяжестью. Но больше всего русскому не нравилась ирония в голосе друга.
Он бережно вернул фотографию на место, поставив ее так, чтобы Деклерк мог видеть женщину. "Единственная проверка дружбы, – подумал он, – это окажется ли друг рядом, когда он тебе нужен".