Властелин Руси (Посняков) - страница 4

Чуть приоткрыв дверь, Любомира наблюдала за парнем. Экий и вправду ладный. И как ловко управляется по хозяйству — эвон, полушубок в снег скинул, лопатки под рубахою так и ходят… А ведь Мечислава еще долгонько ждать. Раньше травня-месяца вряд ли и приедет. И чего ж его ждать?

— Эй, Онфиска, — Любомира обернулась к очагу, — сходи-ка побыстрей за хворостом, а я за огнем погляжу.

— Так ведь хватает дровишек-то? — удивленно взглянула на нее дева.

— Сходи, говорю! — с угрозой в голосе повторила хозяйка. — Ну!

Пожав плечами, Онфиска накинула на плечи полушубок.


— Ты куда ж это направилась, дева? — воткнув лопату в снег, выпрямился Вятша.

— За хворостом хозяйка послала, — Онфиска махнула рукою. Тоже ладная вся, крепкая, грудастая, как и Лобзя. Только Лобзя куда как покрасивше будет!

— За хворостом? — удивился отрок. — Так есть же!

Ничего не ответив, Онфиска ушла за ворота. Проводив ее взглядом, Вятша поплевал на руки…

— Эй, подь-ко сюда, парень, — услышал он негромкий зов. Обернулся…

Стоявшая в дверях тетка манила его в дом и — странное дело — улыбалась. С чего бы?

Пожав плечами, юноша направился в дом.

Внутри пахло дымом и чем-то кислым — видно, тетка разогревала вчерашние щи. Из окна тянуло холодком, в дальнем углу чадяще горел светец.

— Глянь-ко, — Любомира кивнула на выдвинутый из-под лавки сундук — большой, крепкий, обитый позеленевшими медными полосами.

— Завалялась тут у меня рубашенция. Сымай-ко свою, примеришь.

— А что, сегодня праздник какой? — удивился Вятша и, расстегнув застежку на вороте, через голову стянул рубаху.

Тяжело дыша, Любомира внезапно огладила его ладонью по спине и, развернув за плечи, притянула к себе:

— Ладный-то ты какой, Вятша!

Губы ее, толстые и мясистые, жарко накрыли губы парня, сильные руки по-хозяйски повалили на лавку.

— Втроем будем жить, отроче, — быстро шептала женщина. — Я, ты и Лобзя. А хошь — так и Онфиску возьмем… Уж так сладко будет! И чего я, дурища, раньше ждала?

— Видно, Мечислава боялась, — еле вырвавшись из ее объятий, едко промолвил Вятша.

— А и боялась, — Любомира согласно кивнула. — Больно уж приезжал часто… Ну а посейчас-то… Что сидишь, иди ж, поласкай меня?

Хозяйка бесстыдно задрала рубаху, заголив крепкое угловатое тело. Тяжелая грудь ее висела, словно у свиноматки. Вятше вдруг стало противно — он инстинктивно подвинулся ближе к двери. Любомира притянула его руками:

— Ну, давай же, вьюнош… Давай…

— Так… Онфиска же… — пытался выбраться из-под нее Вятша.

— И что же, что Онфиска? — шептала не на шутку распалившаяся хозяйка, не понимая, вернее не желая понимать, что — потная и противная — вызывает у парня лишь отвращение.